– И как же зовут его? Кто такой он, что тебе не ровня? – с любопытством спросил Петр Козьмич.
– Монетный мастер он, а зовут его Федор Иванович Черноусов.
– Монетный мастер? – оживился Фролов. – Ну-ка, ну-ка, подробнее…
– Не, он с этим не связан… – быстро ответил Егор, но тут же прервался, глядя на офицера озадаченно. – Думаете он?
– Я пока ничего не думаю, но хочу, чтобы ты мне подробно все рассказал. С самого начала. Как ты к нему приехал? Как встретились, о чем говорили? Куда ты потом пошел, с кем еще встречался? Давай-ка сначала.
– С начала? – как-то несмело протянул Егор и замолчал. Он опустил голову и начал перебирать в пальцах край рубахи, как будто что-то его взволновало. Фролов видел это, но не торопил, считая, что узник просто собирается с мыслями и вспоминает, чтобы ничего не перепутать. Егор поднял голову и начал, как обычно…
– Да нечего там рассказывать… То бишь… я не знаю, как и рассказать… – Егор опять на мгновение замолк, потом тряхнул головой, как будто отгонял морок и начал рассказывать.
20 апреля 1800 г.
На базарной площади было людно, это Егор заметил еще на въезде. На санях проезжать сквозь ряды, где толпится народ, он не любил, приходилось все время осаживать кобылу, не ровен час, на кого-то наскочишь… Он хотел было свернуть и поехать проулком, но оттуда навстречу ему выезжали сани. Не разъехаться, уж лучше бы он выбрал другой день. Пришлось все же пробираться по главной торговой улице. Это была вовсе никакая не улица, а край огромной площади: по одну сторону ее стояли длинные приземистые заводские склады, а другую означили прямой линией телеги и навесы приезжих на торг. Большинство из них были окрестные крестьяне, которые привезли в Нижне-Сузунский завод продукты: муку, рыбу, сало, квашеную капусту, моченую клюкву, соленые грибы, хлеб, булки, калачи, пироги и другую снедь. Этот край базара так и называли – съестной. Егор вылез из телеги, взяв кобылу под уздцы, пошел с ней рядом. Его несколько раз окликнули знакомые по извозу мужики, с которыми он поздоровался на ходу. Миновав базарный ряд, перед выездом на плотину он свернул направо и все еще ведя кобылу в поводу, бодро зашагал вдоль пруда. Ему нравилась эта улица монетной половины. Домов здесь было немного. Они тянулись вдоль одной стороны и, все были большими, крепкими, добротными, на высоких подклетах с резными наличниками и высокими коньками крыш. Широкие ворота на мощных столбах и длинные окошки домов весело и надежно смотрели на заводской пруд. Да, так, именно надежно. Казалось, ничего не грозит в жизни ни домам, ни их обитателям, поскольку жили на этой улице лучшие люди Сузунского монетного двора: монетчики,