Правда, но относительная: мой любимый способ рассказывать о своем прошлом новым знакомым.
Забрав свою кружку с подставки кофейной машины, Эдди поворачивается ко мне и опирается спиной о кухонную тумбу.
– Как же вы здесь оказались?
– Мне хотелось чего-то нового, а здесь живет мой школьный друг, который предложил свободную комнату.
В плетении лжи есть своя хитрость – нужно добавлять к ней правду, хотя бы частичку. Это зацепит людей, а также подкрепит остальную ложь.
Мне хотелось чего-то нового. Это правда, ведь я убегала от чего-то старого.
Школьный друг. Парень, с которым я познакомилась в детском доме после того, как моя последняя история с приемной семьей закончилась плохо.
Кивнув, Эдди делает глоток кофе. Я борюсь с желанием поерзать на стуле, спросить, какого черта он привел меня в свой дом, чтобы поболтать, где его жена, почему он не на работе или куда там он так спешил этим утром. Но Эдди, кажется, нравится просто сидеть со мной на кухне, пить кофе и разглядывать меня, словно он разгадывает какую-то загадку. Я не могу избавиться от ощущения, что сегодня утром разбила голову на дороге и попала в какую-то альтернативную вселенную, где богатые красивые мужчины, похоже, интересуются мной.
– А вы? – спрашиваю я. – Вы родом из Бирмингема?
– Моя жена была оттуда.
Была. Я удерживаю в уме это слово, это напряжение.
– Она, э-э… Она выросла здесь, хотела вернуться, – продолжает Эдди, и его пальцы барабанят по кружке – то же движение, которое я заметила ранее на улице.
Затем он ставит ее на стол и, скрестив руки на груди, прислоняется к кухонному гарнитуру.
– Вы проживаете в Маунтин-Брук? – спрашивает Эдди. Я вскидываю брови, вызывая этим у него смех. – Вас пугают мои вопросы? Похоже на допрос с пристрастием?
Возможно, кому-то так бы и показалось, но мне приятно, что другой человек настолько интересуется мной – не фальшиво и притворно, как миссис Рид, а искренне, по-настоящему. К тому же я предпочла бы сидеть здесь, болтая и попивая кофе в его великолепной кухне, чем выгуливать Медведя под дождем.
Мои пальцы скользят по жилке на мраморе.
– Ваши вопросы почти не пугают, – отвечаю я. – Разве что на один балл по десятибалльной шкале.
– Один балл – это еще не страшно. – Эдди снова улыбается, вызывая щекотку вдоль моего позвоночника. Я улыбаюсь в ответ, слегка расслабившись. – И, кстати, нет, я не проживаю в Маунтин-Брук. Квартира моего друга находится в Сентер-Пойнте.
Сентер-Пойнт – это уродливый маленький городок в двадцати милях отсюда, когда-то входивший в пригород Бирмингема, а теперь превратившийся в пристанище магазинчиков и забегаловок быстрого питания. В нем еще остались приличные кварталы, но в целом он кажется другой планетой по сравнению с Торнфилд-Эстейтс, и это отчетливо видно по выражению лица Эдди.
– Черт, – произносит он, выпрямляясь. – Это довольно далеко отсюда.
Это