Ответ Эстибалис выслушала молча. Со своего расстояния я не мог слышать, что говорит наш начальник, но готов был отдать котел из чистого золота, чтобы это узнать.
– Альба, – продолжала Эсти гораздо более уверенным тоном, – ты же сама говоришь, что, по мнению Дианы Альдекоа, его невролога, Унаи нужно поместить в атмосферу, где он постоянно получает вызов. И что чем большего он добьется в ближайшее время, тем выше его шансы в долгосрочной перспективе. Унаи в отличной форме, уверяю тебя. Он справится со своей работой.
Меня удивило, что Эстибалис и Альба общаются на «ты». Я знал о восхищении, которое Эсти испытывала по отношению к нашему начальству, и о взаимной симпатии, которая вспыхивала между ними всякий раз, когда они оказывались вместе, но только теперь понял, что за время моего отсутствия они сблизились и их отношения вышли за рамки профессиональной сферы, – и был этому рад. Рад за них обеих. Они подходили друг другу. Альбе нужна была Эсти, чтобы заново обжиться в Витории, а Эсти нуждалась в Альбе, чтобы сосредоточиться на работе и забыть о своих пристрастиях. А может, их объединяла пережитая боль: одна потеряла мужа, другая – брата…
А еще я был тронут тем, что мой шеф и моя напарница вступили в сговор, чтобы помочь мне вернуться к нормальной жизни. Обе они, моя лучшая подруга и женщина-которая-не-знает-от-кого-ее-ребенок, потихоньку заботятся обо мне и выманивают из зоны комфорта, чтобы я получил возможность поскорее снова стать самим собой.
Вот почему именно там, в горах сьерры Аизкорри, которую древние называли Границей Злодеев, я принял твердое решение – ради себя, ради Аннабель Ли, Альбы и нерожденного ребенка – сделать все возможное, чтобы снова стать Кракеном.
Несколько минут я ждал на благоразумном расстоянии, пока Эстибалис закончит свой разговор, и от меня не ускользнула торжествующая улыбка, с которой она нажала на отбой.
Я подошел к Эсти и показал ей экран мобильного телефона.
«Ты уверена в том, о чем только что попросила?» – было написано на экране.
Она посмотрела на меня лукаво, не удивившись тому, что я оказался рядом, – не знаю, учуяла ли она мое приближение спиной или научилась распознавать мои шаги среди множества чужих. Насчет меня у Эстибалис выработалось особое чутье, почти сверхъестественное. Постепенно я привык к ее проницательности, но это не означало, что перестал поражаться, – скорее, делал вид, что перестал.
– Давай вернемся на место преступления. Надеюсь, они поторопятся – этот гром мне совсем не нравится, а ветер тем более, – сказала она, и мы снова поднялись в южное устье туннеля. – Знаю, ты не хочешь возвращаться к работе, тебе неохота усложнять свою жизнь, но ты отличный профайлер, а я неплохо разбираюсь в виктимологии. Не знаю, что перед нами – начало ли серии преступлений, или убийца уже делал такое раньше; на этот вопрос ответишь ты сам. Но ясно,