– Ладно, двадцать так двадцать.
– Чудно. Через пару дней встреча, обо всех нюансах поговорим на днях. Ну, до скорого. Кстати, у тебя булка развалилась.
Доржи собрался уходить. Я перевёл взгляд на вывалившуюся на стол начинку и чертыхнулся.
– Эй, стой-стой-стой.
– Чего?
– У меня есть вопросы.
– Вообще-то я тороплюсь, но ладно, на пару минут задержаться могу. – Он вернулся на своё место.
– Что Бубнов такого сказал тебе, о чём не знаю я?
– Много всякого. Что на следующей планете, куда мы прибудем, совершенно ужасный климат. Рассказал, какие бюрократические хитрости можно провернуть здесь, если работать с официальными поставщиками. Где нужно разведать места под аварийные посадочные площадки. Сколько всего…
– Ладно-ладно, хватит. – Возможно, Доржи даже догадывался, какого рода информация меня интересует, но разве могло всё быть так просто? – Бубнов был уверен в предательстве новичков?
– Этого я не знаю. В любом случае Акмар сам виноват в своей судьбе, если ты хотел об этом спросить. Бубнов изначально не хотел его мочить. В нашей же верности он не сомневается, другое дело, что он не хочет… скажем так, заставить нас преждевременно паниковать. Так что не паникуй.
– Бубнов посвящает Сэнду во все дела команды?
– Нет, он ему практически ничего не сообщает. Даже больше – от нас требуется вообще не отсвечивать и, взрывая всякие склады, мы испытываем терпение работодателя. Это я образно сказал, относительно большинства наших дел он не в курсе. В том числе и крайнего.
– А тебя-то самого устраивает, что мы работаем на правительство?
– Не то чтобы очень. Слишком много рисков. Жаль, что Бубнов понимает, что я всё понимаю. Без его присмотра мне жилось бы свободнее.
– Уж не о побеге ли из команды ты задумывался?
– Не совсем. Но думал, да. Как и Инес. Как и ты. Да даже Двадцатка, я полагаю. Сие очевидно, для Бубнова, по крайней мере, точно. Это одна из причин скрывать риски от нас. Но пока – это я тебе как самый осведомлённый человек после капитана в команде говорю – ссаться не с чего. Всё сейчас в рамках разумного – капитан катает меня по этому проклятому космосу почти четыре года и ещё ни разу он не подвергал мою жизнь бессмысленной опасности. Пока я верю в его благоразумие, я верю ему и как человеку.
– О как. Ну, с последней мыслью не могу не согласиться. А что с предыдущим заказчиком?
– Ничего. С ним Бубнов работал сам, в одиночку. Я не при делах.
– Есть какие-то гарантии, что он нас не найдёт?
– Мой дорогой друг, гарантирована только смерть.
Я замолчал, пытаясь вспомнить ещё хоть что-то, в чём меня мог просветить Доржи. Но он взглянул на висевшие на стене часы и заторопился.
– Ну в таком случае, всего наилучшего.
– Да погоди ты!
– Нет, ваше время истекло. Будьте здоровы.
Похоже, оставлять меня в противоречивых раздумьях входит у него в привычку. Чёрт, неужто настолько очевидно, что