Вынужденные каникулы были бы не такими печальными, если бы не сын хозяев дома – тот самый Ванюша Судаков, внук нашей соседки Степаниды Вадимовны. Иван меня жутко раздражал, и я старалась держаться от него на расстоянии. Но несколько раз все же оказывалась с ним наедине и это «уединение» мне категорически не нравилось. Слишком нахальный был парень. Но я, разумеется, не говорила Феликсу об этом. Как выяснилось, мой молодой человек очень ревнив и мгновенно заводился, если кто-то смотрел в мою сторону. В связи с этим я больше не надевала короткие юбки на прогулки, пусть реакция парня и льстила мне. Феликс буквально взрывался и готов был «начистить рыло» каждому, кто посмотрит на мои голые коленки. Теперь я более тщательно выбирала гардероб. Но не жаловалась. Я бы тоже с радостью заставила Феликса носить одежду только с длинным рукавом, чтобы спрятать его широкие плечи и весь рельеф мышц. Но я ведь не изверг, лето на календаре, жара.
И вот я считала не просто дни, а часы до того момента, когда отец приедет за мной. От полной и безнадежной депрессии меня спасали лишь видео-разговоры с Исаевым. И я буквально ждала каждого вечера, когда Феликс освободится от работы в автосервисе, где он проводил все свое свободное время, и позвонит мне.
Сегодня я умудрилась отделаться от назойливого внимания Ивана задолго до конца рабочего дня Исая и бродила по территории «тюрьмы». А когда Феликс позвонил, я нацепила наушники и полностью погрузилась в разговор. Я просто безумно скучала по своему парню. И, судя по ласковому и озорному взгляду, парень по мне тоже.
– Домой хочу, надоело здесь, – тихо прошептала я, неосознанно поглаживая пальцем уголок экрана, ненавидя расстояние и всю семью Судаковых.
– И я к тебе хочу, – вдруг серьезно произнес Феликс, глядя в глаза.
Мое сердце замерло, словно перестало биться. Кажется, замер весь мир, даже легкий ветерок отступил, оставляя нас с Исаевым наедине.
А я вдруг подумала, что очень сильно люблю его. Люблю так, что никакие слова не могут передать моих чувств. Нет таких слов. Не существует.
Не знаю, что смог рассмотреть Феликс в моих глазах, но он тоже замолчал, напряженно глядя на меня с экрана.
За этот год я каждый день чувствовала, что дорога ему, что нравлюсь, что он ценит и уважает меня. Но мы как-то умудрялись избегать признаний. Словно бродили вокруг, да около. Словно боялись вспугнуть и разрушить то хрупкое чувство, которое зарождалось в наших сердцах.
А сейчас это чувство окрепло настолько, что о нем уже можно смело говорить вслух.
– Люблю тебя, – тихое признание сорвалось с моих губ, а я зажмурилась, струсила, испугалась.
– Бельчонок! – голос Феликса звучал сипло, словно он подхватил жуткую простуду. – Открывай глаза.
Я отрицательно затрясла головой, все еще крепко жмурясь.
– Давай-давай, Арсения, я жду! – так же тихо и проникновенно произнес Исаев.
Пришлось