Но подобные вопросы, несомненно, были бы расценены как проявление заботы.
К счастью, восхищение Легендо не противоречило их негласным правилам, в противном случае они оба давным-давно проиграли бы эту игру. Телла обычно старалась быть более сдержанной в проявлении чувств, но не Легендо, который продолжал невозмутимо смотреть на нее.
Нынче вечером он казался рассеянным и даже не сделал никаких замечаний по поводу ее платья. Хоть он и оставлял за собой выбор места их очередной встречи во сне, что надеть, она решала сама. Сегодня на ней был струящийся наряд причудливого синего цвета, с бретельками из цветочных лепестков, лифом из лент и юбкой из порхающих бабочек, которые, как нравилось думать Телле, делали ее похожей на лесную нимфу.
Одна из ее бабочек села на плечо Легендо, но он этого даже не заметил. Его взгляд то и дело обращался на призрачного пианиста, а Телла задавалась вопросом, в самом ли деле в таверне нынче скучнее, чем в прошлых ее снах, или это лишь плод ее воображения?
Она могла бы поклясться, что диван, на котором развалился Легендо, прежде был ярко-зеленого цвета, а теперь сделался оттенка бледного морского стекла. Она хотела спросить, не случилось ли чего, но опять же, это выглядело бы как проявление заботы с ее стороны.
– Неужели сегодня ты не задашь мне свой вопрос?
Он посмотрел на нее в упор:
– Знаешь, однажды мне и правда может надоесть спрашивать, и я решу не отдавать тебе приз.
– Это было бы чудесно, – вздохнула Телла, и несколько бабочек спорхнули с ее юбки. – Я бы наконец-то хорошо выспалась.
Его глубокий голос стал ниже.
– Ты будешь скучать по мне, если я перестану навещать тебя во сне.
– Умерь свое самомнение!
Он перестал поигрывать кубиками сахара и отвернулся, снова сосредоточив внимание на выступающем на сцене музыканте, который как раз взял неверную ноту, отчего мелодия разом сделалась диссонирующей и неприятной. Танцующие люди сбились с ритма, стали натыкаться друг на друга, наступать на ноги. Затем последовал резкий грохот, заставивший их замереть на месте.
Сложившись пополам, пианист рухнул на свой инструмент, точно марионетка, которой перерезали ниточки.
Сердце Теллы бешено забилось. Легендо всегда тщательно контролировал ее сны, но сейчас она не чувствовала, что это его рук дело. Разлитые в воздухе чары пахли иначе. Магия и всегда имела сладковатый запах, но нынешний казался чересчур приторным, почти гнилостным.
Обернувшись, она увидела, что Легендо уже не сидит, но стоит прямо перед ней.
– Телла, – обратился он к ней более резким, чем обычно,