Зимой главным развлечением камышинских мальчишек были лыжи и коньки. Весь этот спортивный инвентарь был самодельного или кустарного производства. Для Алексея коньки сделал кузнец, у которого мать брала стирать белье. Это были маленькие деревянные колодочки с металлическим полозом из толстой проволоки и дырками по бокам. С помощью веревочек и палочек наш герой прикреплял эти колодочки к валенкам. В них он скользил с попутным ветром по гладкому льду реки или мчался наперегонки со сверстниками. На лыжах, тоже самодельных, Алексей любил скатываться с самых крутых берегов Волги.
«Вольное дыхание великой реки, ощущение безмерности ее простора и всюду подстерегающих волгаря опасностей. Коварство перекатов, буйство штормовых ветров, неистовство гроз, черная темень осенних ночей и предательская шаткость трапов – все это приучает здесь к дерзкому панибратству со стихией, близкой и столь же враждебной, жестокой к промашкам и трусости. С духовной крылатостью Волга дарит умельство, ястребиную остроту глаза, твердость руки, от верности которой иногда зависит жизнь», – читаем в воспоминаниях писателя А. Красильникова, хорошо знавшего жизнь волжского края.
На этих широких и вольных волжских просторах постепенно складывался, словно дом по кирпичику, характер Маресьева – упорный, настойчивый, цельный. Вспоминая о своих детских годах, он как-то сказал, что только «две мамы» помогли ему победить болезни и стать летчиком: «Мама родная да матушка-Волга, в которой я плавал и закалялся».
В 1930 году Алексей успешно окончил шесть классов железнодорожной школы – именно в ней он продолжал учиться после начальной Старогородской. Теперь новым учебным заведением для него стала школа фабрично-заводского ученичества (ФЗУ), которая была при лесозаводе. На заводе в свое время работал отец. Теперь здесь трудились мать и два его брата. Алексей, можно сказать, пошел по семейным стопам. Каждое утро под тягучий заводской гудок он вместе с другим рабочим людом спешил на завод. В «фазанке», как называли школу, Маресьев учился на токаря по металлу и одновременно работал. По первой рабочей профессии он был масленщиком – смазывал маслом, солидолом механизмы машин и станков. Что касается токарного дела, то оно ему давалось легко, поскольку техника, всякие «железки» были его страстью.
Как-то Алексей увидел, что его старший наставник колдует над сборкой лодочного мотора. У молодого токаря тут же загорелись глаза самому смастачить подобный агрегат. Но не зря говорят: скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Не один вечер юноша провел за чертежами и непосредственно за сборкой двигателя. Некоторые узлы он выточил на станке собственными руками. Наступил день, когда мотор был установлен на лодке. Конечно, движок был далек от заводского образца: громко тарахтел, глох от попадания воды… И тем не менее работал, что доставляло Маресьеву огромную