Старший Фломель был человеком хрупкого телосложения, невысоким и худощавым, и на его лицо возраст уже успел наложить печать старческого благодушия. Его сын, Жак, оказался, однако, полной противоположностью своего отца, и его низкий лоб, угрюмое выражение лица, плоский нос и густые, сросшиеся на переносице брови производили столь отталкивающее впечатление, что Капулад про себя назвал его злодеем, с которым надо держать ухо востро.
Этим же вечером они поужинали вместе с Фломелями, а затем старик предложил гостям выбрать себе апартаменты. Купри потребовал, чтобы ему отвели комнату, в которой ночевала мадам де ла Бланшет, а Капулада разместили по соседству. Фломель не стал возражать и проводил Купри в хозяйскую спальню – просторную комнату, до высоты человеческого роста обшитую потемневшими от времени дубовыми панелями, бо́льшую часть которой занимала огромная кровать под балдахином. Прямо перед кроватью, чуть выше обшивки, висел написанный в полный рост портрет прадедушки нынешнего месье де ла Бланшет, щеголеватого повесы времен Людовика Четырнадцатого. В неровном желтоватом свете свечей спальня выглядела весьма уныло, и чтобы подбодрить себя, Купри достал из-за пазухи пистолет и положил его на столик, стоявший возле кровати.
– Если призраки заявятся ко мне ночью, мой дорогой Фломель, – сказал он, – я попотчую их доброй порцией свинца. Посмотрим, понравится ли им такое угощение.
От души посмеявшись над шуткой и пожелав Купри спокойной ночи, Фломель проводил Капулада в его комнату, находившуюся по ту сторону коридора, а затем быстро вернулся к двери хозяйской спальни и осторожно постучал. Купри немедленно открыл ему.
– Месье Купри, – с оттенком иронии произнес эконом, – должен признаться, я не совсем спокоен за вас. Вы спите так далеко от наших комнат, моей и моего сына. Я не сомневаюсь, что ночь пройдет без приключений, но случись что, вам все же лучше знать, где мы находимся. Если вы не возражаете, я попрошу вас спуститься вниз и взглянуть на наше жилище.
Купри с охотой принял предложение управляющего; вернувшись к себе, он хорошенько запер дверь, достал из кармана забавную книжку месье ле Сажа под названием «Хромой дьявол», не раздеваясь, улегся на кровати и приготовился к ночному бодрствованию.
В течение следующего часа ни один звук не нарушал царившую в замке тишину, и это несколько приободрило Купри, хотя всякий раз, когда он отрывался от книги и вглядывался в подступавшие, казалось, к самой постели густые тени, его сердце сжималось от недобрых предчувствий.
Вдруг Купри привстал, опершись на локте, прислушался, и у него по спине побежали мурашки: нет, это была не игра воображения, не слуховая галлюцинация – откуда-то из-за панелей напротив доносилось негромкое царапанье.
– Мышь, – громко, словно желая подбодрить себя звуком собственного голоса, произнес он. – Ну и трусом же я стал!
Но в следующий момент его локоть непроизвольно подвернулся и он с приглушенным