После обеда им вручили свидетельства о покорении горной реки и вывесили сделанные во время рафтинга фотографии. Васильев, как и подобает спонсору, купил все до одной, где хоть мельком была запечатлена его юная пассия.
Вечером, оставив Данилу, как третьего лишнего в отеле, они отправились в шопинг по дышащему зноем городку. С ближайшего минарета, усиленная громкоговорителем, плыла в небо вечерняя молитва. Турецкие мальчишки-зазывалы наперебой тянули их в ближайшие лавки и магазинчики купить кожу и золото.
«Добрый вечер! – нутром чувствуя в держащейся за руку парочке русских потенциальных покупателей, вступали в разговор они. – Недорогие кожаные куртки, дубленки, есть любые модели. Тем более что сегодня у нас большие скидки! Посмотрите!» Таня смеялась, а Васильев со словами «Показывай, брат, что тут у вас» уверенно заходил в кондиционированный магазинчик, чтобы укрыться от немыслимой жары.
Возле них тот час же начиналась свистопляска. Откуда-то из глубины лавки появлялся ее хозяин – какой-то там тридцатилетний Хасан. Следом за ним девушка-продавец выносила на подносе маленькие стопки-стаканчики с чаем. И только потом им на плечи обрушивалась лавина кожаных изделий, зависевших, никем не примеренных, только что сшитых, с непереносимым запахом кожи. Но вся беда, что ничего толкового, эксклюзивного, оригинального не попадалось.
Они, смеясь, выходили из одного магазинчика и на них тут же, словно саранча, набрасывались зазывалы из других. Так ничего путного не купив, за исключением каких-то цепочек с оберегами в форме глазков и мелких сувенирчиков, приглянувшихся Тане, наши герои неспешно прошли весь утопающий в огнях местный Бродвей и вернулись в гостиницу. Тащить девушку сразу к себе в номер Васильев посчитал делом пошлым, отдавая дань курортной романтике, они еще часа два следили босыми ногами на обласканном соленой водой песке.
Шум прибоя, дующий с моря ветерок и идущая рядом девочка в шортиках, которая в любой момент станет твоей, казались Васильеву идиллией. Не было у него такого в жизни. И вряд ли когда будет. Выронив туфли, Борис Иванович остановил свою спутницу, нежно повернул и прижал к себе. Его губы уткнулись в ее губы, а руки нетерпеливо полезли туда, где их совсем не ждали, а может быть, и ждали, но позднее.
Просунув