Они уперлись в тупик – в мужской туалет – и пошли обратно, через вестибюль с сонной вахтершей – в западное крыло, зеркальное отражение восточного.
– Не хочу вас пугать, – сказала Ольга Викторовна, – но школа держится на соплях. Слухи, что нас расформируют, циркулируют с нулевых. Часть кабинетов пустует. Постоянный недобор. В восьмом году на юге возвели микрорайон, Стекляшку.
Марина кивнула, вспомнив кружок высоток за автовокзалом.
– При микрорайоне построили школу. Компьютеры – не чета нашим ящикам. Пластик. Все с иголочки. Малышей отдали им. И родители, конечно, предпочитают сдавать детей в новую школу. Там углубленный английский, индивидуальный подход. Это мы – закостенелые. Когда педагог болеет, ученики бегут заниматься в Стекляшку. Костров договорился о смежных уроках. Он вообще молодец.
Женский туалет в конце крыла был закрыт на ремонт.
– Позавчера кран прохудился. Крыло плавало – воды по щиколотку. Затопило кабинет труда и подсобку внизу.
Снаружи щебетали птицы. Окна в рассохшихся рамах… отклеившийся плинтус.
«Да уж, – подумала Марина, – не первый сорт».
Мысль все же вышла ласковой – так умиляются старому псу.
На лестнице Кузнецова спросила:
– Вы из Владимира, верно?
– Из Владимирской области. Город Судогда. Во Владимире я закончила университет.
– Значит, вам не привыкать к захолустью.
– Мне есть чем себя занять. К тому же, мои предки отсюда.
– Правда? – Ольга Викторовна вскинула тонкую бровь.
– Прабабушка жила в Горшине в начале века. Потом уехала в Санкт-Петербург.
Ольга Викторовна окинула спутницу уважительным взглядом.
– Сегодняшняя молодежь корнями не интересуется совсем.
– Бабуля была помешана на составлении семейного древа.
– Стало быть, вы специально выбрали именно нас?
– Не совсем. Но я увидела название поселка среди вариантов и тут же согласилась.
«Вот сейчас, – шепнул внутренний голос, – пока не перевели разговор».
Марина прочистила горло.
– Ольга Викторовна, а школа старая?
– Как посмотреть.
Они шли по пустому коридору между окнами и запертыми дверями. Попискивал паркет.
– Горшинской школе весной исполнилось сто лет. Но от прежнего здания сохранились лишь фундамент и теплица. В свою очередь, то кирпичное здание было еще старее – до революции оно принадлежало Стопфольдам, местной аристократии. Как вы знаете, Советы с аристократией не нянчились.
Перед взором Марины проявилась фотография, бережно хранящаяся в семейном архиве: особняк на холме, выпуклые угловые ризалиты, черепичная крыша, треугольный фронтон, купола круглых башенок. У крыльца – усатый молодой франт опирается на трость, свободной рукой касается полей шляпы…
– Ваша мама застала прежнюю школу?
– Скажу больше: она ее