Вешние воды. Эрнест Хемингуэй

и крепко уснула. Утром проснулась и позвонила маме. Никто не ответил, и я пошла к ней в номер, чтобы разбудить. Вместо мамы в кровати лежал французский генерал.

      – Боже праведный! – сказал Скриппс.

      – Я страшно испугалась, – продолжала официантка, – и позвонила в регистратуру. Пришел консьерж, и я спросила у него, где моя мать.

      – Но, мадемуазель, – сказал консьерж, – мы понятия не имеем о вашей матери. Вы приехали сюда с генералом таким-то – имени генерала я не помню.

      – Зовите его генерал Жоффр, – предложил Скриппс.

      – У него действительно была похожая фамилия, – сказала официантка. – Я была до смерти напугана и послала за полицией и попросила проверить журнал регистраций. «Там наверняка записано, что мы приехали сюда с мамой», – сказала я. Приехала полиция, и консьерж принес журнал. «Смотрите, мадам, – сказал он, – вы зарегистрированы с генералом, с которым и прибыли в наш отель вчера вечером». Я была в отчаянии. В конце концов я вспомнила, где находился парикмахерский салон. Полиция послала за хозяином. Полицейский агент привез его. «Мы с моей матерью вчера заезжали в ваш салон, – сказала я хозяину, – и мама купила у вас флакон ароматизированных солей». – «Я прекрасно помню мадемуазель, – сказал хозяин салона, – но вы были не с вашей матушкой. Вы были с пожилым французским генералом. Насколько я помню, он купил щипцы для завивки усов. Это можно проверить по моим бухгалтерским книгам». Я была в отчаянии. Между тем полиция разыскала извозчика, который вез нас с вокзала в отель. Он поклялся, что со мной не было никакой матери. Скажите, вас моя история не уто-мила?

      – Продолжайте, – сказал Скриппс. – Знали бы вы, как мне не хватает сюжетов!

      – Собственно, это и вся история, – сказала официантка. – Я больше никогда в жизни не видела своей матери. Я связалась с посольством, но они ничего не смогли сделать. В конце концов они установили, что я действительно пересекла Канал с матерью, но больше ничего сделать не смогли. – На глаза пожилой официантки навернулись слезы. – Я больше так и не увидела своей мамочки. Никогда. Ни разу.

      – А что с генералом?

      – Он одолжил мне сотню франков – невеликая сумма, даже по тем временам, – и я поехала в Америку и стала официанткой. Вот и вся история.

      – Не вся, – сказал Скриппс. – Голову даю на отсечение, что еще не вся.