Основываясь на температуре тела Йенни Линд, норрмальмские эксперты определили, что смерть наступила ночью, в три часа десять минут. Однако окончательное суждение о времени смерти, с учетом всех параметров, должен был вынести Нолен.
– Может, это и есть, как вы говорите, jättipotti[2], – начал Юхан. – На игровую площадку камеры не направлены, так что у нас нет записей, на которых кто-нибудь приближался бы к месту преступления или покидал его… Но на записи на несколько секунд появляется жертва… а также свидетель, если только мы сможем его найти.
– Отлично. – Йона уселся рядом с Юханом.
– Еще мы отследили людей, которые появлялись в этом районе до и после убийства… некоторые, прежде чем исчезнуть, попали на несколько камер.
Юхан взял пакетик «Поп-рокс», надорвал уголок и высыпал конфеты-шипучки в рот. Пока он вводил команду, леденцы у него во рту задевали о зубы и тихо шипели.
– О каком временном промежутке идет речь? – спросил Йона.
– Я отслеживал записи с девяти вечера, когда народу на игровой площадке было много, в первый час – не одна сотня… И закончил половиной пятого утра, когда на площадку уже слетелись полицейские.
– То, что надо.
– Еще я смонтировал записи с разных камер так, чтобы проще было отследить каждого конкретного человека.
– Спасибо.
– Начнем с жертвы. – И Юхан запустил запись.
На экране компьютера пошла темная запись; цифры вверху отсчитывали время. Камера, установленная на Свеавеген, снимала вход в метро на Родмансгатан. На периферии изображения виднелись парк и торец Школы экономики с апсидой актового зала.
Изображение было довольно четким, хоть и темным.
– Она скоро появится, – прошептал Юхан.
Три часа ночи. Дождевые капли, освещенные фонарем, казались косыми царапинами.
Перед закрытым киоском «Прессбюро» и общественным туалетом со стальной дверью блестел асфальт.
Какой-то мужчина в теплой куртке и желтых резиновых перчатках порылся в урне, прошел вдоль стены с оборванными рекламными объявлениями и полусмытыми граффити и скрылся.
Глухая ночь, дождь льет как из ведра. Город обезлюдел.
По улице проехал белый фургон.
Трое пьяных прошли в сторону «Макдональдса».
Дождь припустил сильнее, и город сделался еще мрачнее.
На стене, обращенной к пруду, подрагивал бумажный стаканчик.
Вода утекала в решетку уличного стока.
Кто-то вошел в кадр слева, обогнул вход в метро и встал под водосточным желобом, спиной к стеклянной двери.
По Свеавеген проехало такси.
Свет фар скользнул по лицу и светлым волосам.
Йенни Линд.
Жить ей оставалось всего десять минут.
Лицо девушки снова оказалось в тени.
Йона подумал о ее недолгой борьбе: ноги дергались так, что кроссовки упали на землю.
Когда кровь начинает хуже поступить в мозг, удушье не нарастает