– Ладно, я не прав. Так какая мысль тебя, то есть вас посетила?
– Я, конечно, мог стать в позу и потребовать сначала высказать мысль с вашей стороны, но не буду этого делать, дабы не уподобляться хреновому оппоненту, у которого за душой ни одного аргумента, а только надутые щеки.
– Что?
– Щеки.
– Слушай, у меня тоже появилась мысль, но я выскажу ее после того, как ты изложишь свою, – произнес Морозов, внимательно рассматривая вырезанную на досках верхних нар надпись «Зяба».
– А почему я должен делать это первым?
– Потому, что ты, то есть вы, вызвался сделать это несколькими минутами ранее. Щеки, щеки…
– Логично, – согласился Налыгов, – пропустив мимо ушей факт упоминания Морозова о щеках.
Федя Щекин после «чтения» утренних газет посмотрел новости по телевизору, а затем вызвал к себе начальника службы безопасности.
– Ну и что они говорят? – спросил он.
– Пока ничего, мелют чепуху.
– Чепуху нужно фильтровать, любезнейший. Дай мне запись, – сказал Щекин.
Сомнение босса относительно его способностей покоробило начальника службы безопасности. Тем не менее он не высказал неудовольствия явно.
– Сейчас позвоню.
– Не надо звонить, – раздраженно ответил Щекин, – принеси сам.
Начальник пожал плечами и вышел.
А Федя взял в руки пульт и снова включил телевизор. Но на этот раз на экране появились не кадры мировых новостей, а коридор подвала его «замка». По нему шел начальник службы безопасности и ругался. И хотя слов не было слышно, нетрудно было понять, что все его недовольство было направлено на босса.
Щекин едва уловимо ухмыльнулся.
Начальника своей службы Рощупкина он подобрал в конце лихих девяностых из числа бывших военных.
Правда, сначала тот отпахал несколько месяцев личным охранником. И уж потом, после деликатного исполнения нескольких поручений, стал сначала старшим в смене телохранителей, а затем уже и начальником «эсбэ». Тогда у Феди было две смены личных телохранителей и охрана на всех объектах его недвижимости.
Перед тем как назначить Рощупкина начальником, Федя, как настоящий кадровик, изучил его биографию.
Андрон Николаевич Рощупкин, как многие люди, прошедшие школу военного училища, обладал одним интересным достоинством. Он был готов работать день и ночь и положить на первые годы военной карьеры почти все, чтобы потом, взобравшись по ее лестнице на довольно высокую ступень, уже не тратить своего ресурса на то, что он делал ранее.
– Ничего удивительного, – говорил Рощупкин своим подчиненным по службе у Щекина. – Там, в армии, лейтенант должен уметь делать все, полковник же должен сам найти в документе место, где поставить подпись, а генерал должен уметь эту подпись поставить в том месте, где ему укажут порученцы.
Несмотря