Солнце уже закатывалось за горизонт. Стало прохладнее, зато появились кусачие мошки. Сильвия отмахнулась от одной и откинулась на спинку стула, глядя на стриженый газон.
– Тременхир всегда такой ухоженный, просто фантастика, – промолвила она. – Ни одной сорной былинки. Даже на тропинках. Как ты борешься с сорняками, Джеральд?
– Распыляю специальное средство, – признался он.
– Том тоже так делал, а я тяпкой орудую. Мне кажется, прополка лучше помогает; по крайней мере, сорняки не лезут опять. Кстати, я тут с викарием разговорилась, и он сказал, что на праздник в следующем месяце ты выставишь прилавок с садовыми растениями. Тебе нужны какие-нибудь?
– Конечно.
– Тогда я подберу что-нибудь. – Сильвия опустошила свой второй бокал, поставила его на столик и потянулась за своей сумкой, собираясь уходить. – Я взяла отростки герани, у которой листья так чудесно пахнут лимоном…
Ева отвлеклась от их разговора. В тишине вечера она услышала тихий рокот автомобиля, приближавшегося по дороге со стороны деревни. Машина замедлила скорость, въехала в ворота, под ее колесами заскрипел гравий. Ева вскочила.
– Приехали.
Джеральд с Сильвией тоже встали, и втроем они направились по газону к арке из эскаллонии – устремились навстречу прибывшим. Перед домом, рядом со стареньким автомобилем Сильвии, стоял красивый темно-красный «БМВ»-купе. Алек уже вышел из машины, открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья и, придерживая жену под локоть, помогал ей выбраться.
В первую минуту Ева подумала, что Лора гораздо моложе, чем она себе ее представляла. Хрупкая темноглазая девочка с распущенными густыми темными волосами. Одета как подросток: потертые джинсы, синяя хлопчатобумажная рубашка свободного покроя, открытые сандалии на босу ногу. На руках она держала миниатюрную длинношерстную таксу (на вид помесь лисы и белки, подумала Ева).
И первое, что сказала ей Лора:
– Простите, мне очень неудобно, но, может быть, вы позволите, чтобы Люси пожила здесь со мной?
Сильвия тащилась домой в своем маленьком автомобиле. Мотор работал с незнакомым дребезжанием – признак какой-то неисправности. Ворота ее дома, на которых красовалась сделанная краской надпись «Роскенуин», были открыты. Она всегда считала, что это вычурное название для такого маленького обычного домика, но он так назывался, когда они с Томом его купили, и они так и не удосужились придумать что-нибудь лучше.
Она припарковалась перед входом, взяла с сиденья сумку и вошла в дом. В тесной прихожей было тихо, как на кладбище. Она стала проверять почту, совсем забыв, что почтальон уже приходил и писем не принес. Сильвия бросила сумку у подножия