– Папа! – услышал он голос Габриэлы и увидел, как она бежит к нему по газону.
Она была в бикини и старых резиновых сандалиях; волосы на голове подняты вверх и стянуты в тугой узел. С такой прической она казалась совсем взрослой. В руке она держала букет желтых цветов.
– Смотри, – сказала Габриэла, протягивая ему цветы. – Лютики.
– Где ты их нашла?
– У ручья. Мама сказала, что хочет поставить цветы на обеденный стол, а в саду все завяло, потому что нам не разрешают тратить воду на полив. Конечно, мы время от времени тайком поливаем, но цветов почти нет. Как дела? – Девочка потянулась к нему, он наклонился и поцеловал дочь. – Ну и жарища. Свариться можно, да?
Алек согласился с дочерью. Он открыл машину и взял с заднего сиденья свой чемодан. Вдвоем они медленно пошли по гравию к дому.
– Где мама? – спросил Алек, проследовав за дочерью на кухню.
– Наверное, на конюшне. – Габриэла наполнила кружку водой и поставила в нее цветы. Алек открыл холодильник и налил себе бокал свежего апельсинового сока. – Она попросила меня накрыть на стол, потому что у нее самой, как она объяснила, не будет на это времени. Остальные еще не приехали. Я говорю про Боулдерстоунов и Энсти. Пойдем, посмотришь стол и скажешь, все ли я правильно сделала. Мама так привередлива, опять скажет, я забыла что-нибудь.
Шторы на окнах гостиной были задернуты, и в комнате царили сумрак и тени; стоял едва уловимый запах вечеринок, сигар и вина. Габриэла раздвинула шторы.
– Уже прохладнее, мама не станет ругаться.
В окна хлынули потоки желтого солнечного света, в котором кружились пылинки. Начищенное серебро, хрусталь и стекло заискрились на свету. Алек глянул на стол и сказал, что сервировка идеальна. Он не лгал. Габриэла использовала белые подставки и бледно-желтые салфетки. Свечи в изящных серебряных подсвечниках тоже были желтые.
– Вот я и подумала, что лютики будут в самый раз… Они со всем здесь хорошо сочетаются… Если поставить их в серебряную вазу… Мама по цветам спец… – Девочка глянула на отца. – Что-то не так?
Алек нахмурился:
– Ты накрыла на восемь персон. Я думал, нас будет всего шестеро.
– Со мной семь. Я тоже буду за столом. И еще некто Стрикленд Уайтсайд.
– Стрикленд Уайтсайд? – Он чуть не расхохотался. Ну и имечко. – Что еще за… Стрикленд Уайтсайд? – Знакомое имя, промелькнуло в сознании Алека. Где-то слышал о нем.
– Ой, папа, это мамин новый приятель. Очень знаменитый. Жутко богатый американец из Виргинии. Он тоже ездит верхом.
И тут он вспомнил.
– Точно. – Алек щелкнул пальцами. – Так и знал, что слышал о нем. В журнале «Филд» была статья о нем и его лошадях. Вернее, об одной. О здоровенной животине ростом со слона.
– Так и есть. Это конь по кличке Белый Самба.
– И чем он занимается, когда не ездит верхом?
– Ничем. Работа, офис и прочее