– Надо ж, – сказал Валера. – Неприлично. Восемьдесят лет росло, никому не мешало, а теперь вдруг стало неприлично. Где это видано, чтобы нос брить! Что выросло, то выросло. Я же про вашу пигалицу ничего не говорю, тут уж ничего не поделаешь… И почему она Тина, если она Валя?
– Я же тебя только что предупредил! – подпрыгнул Лысов. – Не смей её трогать!
– Да я же просто интересуюсь, – невинно заметил Валера. – Я-то думал, тина – это в болоте…
– Так, – Лысов звучно выпустил из носа горячий воздух. – Доигрался ты, всё.
Он двинулся к стойке, выдернул один ящик, потом другой, нашарил ручку, лист бумаги, сдул с него пыль и, положив на стойку, начал писать.
– Та-ак. Приказ. С первого августа сего года считать Тимохина Валерия Антилоховича уволенным из ООО «Тихий уголок»…
– Хе-хе, – сказал Валера. – Тихий уголок, как же. От фур трясёт каждые пять минут.
– … по причине нарушения субординации и трудовой дисциплины… – продолжал Лысов.
– Э! – возмутился Валера. – Вы что это, серьёзно? А чего это я нарушал? Когда?
– Бред ты постоянно несёшь потому что, – сказал Лысов. – А в договоре твоём трудовом написано – обязан вести себя прилично. Ну, или как-то там, не помню.
– Бред! – Валера снова всплеснул руками. – Да я же для того только до старости и дожил, чтобы спокойно себе бред нести! Для чего ещё пенсия нужна? Я жил-жил, и только мечтал, когда же смогу говорить всё, что хочется. А оказывается, и тут нельзя. Ладно… Ну, давай, давай, подписывай… Жду.
– И подпишу, – сказал Лысов, глядя на Валеру. – Допросишься ведь, подпишу.
Внезапно на входе звякнули колокольчики, и это было до того неожиданно, что оба вздрогнули и рассеянно уставились на дверь.
Та как раз приоткрылась на угол, достаточный, чтобы в щель протиснулась, волоча за собой крохотный зелёный чемоданчик на колёсиках, невысокая молодая женщина с бесформенным нагромождением рыжих курчавых волос на голове. На ней было плотное зелёное платье до колен с воротником рубашечного типа. Войдя, она будто бы растерялась, двинулась сначала в направлении буфета, затем дёрнулась в одну сторону, в другую, и, наконец, заметила Лысова и Валеру.
– Дверь у вас очень тугая, – сказала она, направившись к ним уже довольно решительно. – И я с трудом поняла, что это гостиница. Это же гостиница?
Лысов и Валера переглянулись.
– Ну да, гостиница, – подтвердил Лысов.
– У вас там написано, кажется, «Толпа иголок», – вопросительно сказала незнакомка, подойдя вплотную к стойке. – Вот здесь расписаться?
Она вырвала у Лысова листочек и ручку и поставила под приказом об увольнении Валеры размашистую подпись.
– Да, – ответил Лысов. – То есть нет, – он, смутившись, отобрал у женщины листок, порвал его неуклюже и поднял на неё глаза.
Лицо посетительницы заставило его улыбнуться – открытое,