КУРИНЫЕ КОТЛЕТКИ
История вторая
Сначала они с бабушкой дошли до Наличной улицы, повернули налево и пошли вдоль жёлтых домов. Когда поравнялись с серым зданием, выходящим на улицу тремя арками, бабушка взяла Марусю за руку, опасаясь машин. Они перешли дорогу, обогнули высокий дом. Но ещё нужно было зайти во двор, пересечь его по диагонали и подняться на четвёртый этаж по лестнице без лифта.
Маруся никогда не видела таких красивых лестниц: с орнаментом на плитках в переходах, коваными перилами с листьями, цветами и птицами, широкими подоконниками, уставленными горшками с растениями, из которых Марусе знакомы были только фикус и Ванька-мокрый. Перед высокой, стёганной, как ватник, дверью они остановились, и бабушка нажала на кнопку звонка. За дверями послышались шаги и покашливание, потом всё стихло – видимо, их разглядывали в глазок – и наконец, дверь открылась. На пороге стояли две старушки, одетые как на выход: в тёмных с бежевой искрой шерстяных платьях одинакового фасона, только у одной платье было вишнёвым, а у другой синим. Да, они явно собирались уходить, потому что обе были в туфлях и чулках.
Но оказалось, никуда они не идут, а шерстяные платья, чулки и туфли носят дома, не признавая никаких тапок. Это бабушка уже потом Марусе объяснила, когда они вернулись из гостей. Старушки: Катерина Осиповна и Раиса Осиповна – были сёстрами и бабушкиными дальними родственницами, носившими фамилию Шах. Дома их так и называли – Шахи. Когда-то давно, ещё до революции, они жили вместе с бабушкой в Петрозаводске, где у их отца были мучные склады и продуктовые лабазы, а в Питере небольшая бакалейная лавка. Шахи были богатыми.
Бабушкин отец, Василий Петрович, знатный мастеровой, мог без единого гвоздя соорудить деревянную постройку. Его уважали, но денег он не нажил: в чести были каменные дома, а из дерева строили что попроще и подешевле. Об этом бабушка часто рассказывала Марусе и всегда добавляла: «Ничему никогда не завидовала, только золотым рукам и хорошим зубам». У самой бабушки зубы были вставные, свои она потеряла в блокаду.
Оказавшись в прихожей с сиреневыми обоями и немного потёртым, но, безусловно, персидским ковром на полу, Маруся всё забыла: и как старушек зовут, и что надо здороваться и вежливо улыбаться. Она не знала, куда смотреть, но, памятуя бабушкино наставление «не пялиться», исподлобья