В ходе первого интервью выяснилось, что Эллисон в детстве предала огласке факт сексуального насилия со стороны ее сестры Рэйчел. Эллисон было шесть лет, а ее сестре одиннадцать, когда Рэйчел начала принуждать ее выполнять в отношении себя сексуальные действия орального характера, а также проникать в нее пальцами. Рэйчел использовала физическую силу, иногда привязывая ее к кровати. Эллисон была самой младшей из троих девочек. Ее биологический отец бросил ее мать еще до рождения Эллисон, и она никогда его не видела. Когда Эллисон исполнилось восемь лет, ее мать снова вышла замуж после серии коротких отношений с разными мужчинами, один из которых однажды осуществил сексуальное посягательство в отношении Эллисон. Ее мать по характеру была депрессивной женщиной с взрывным темпераментом, которая часто набрасывалась на своих детей с любым доступным предметом в руках, в том числе, как это было в одном очень пугающем случае, с кочергой. Она не смогла обеспечить адекватную защиту Эллисон, в результате чего сексуальное насилие над той со стороны сестры продолжалось в течение нескольких лет, пока ей не исполнилось десять. И все это, очевидно, оставалось незамеченным.
Эллисон четко помнила сексуальное насилие и «угощения», которые она получала после того, как принимала участие в сексуальном взаимодействии. Она казалась явно расстроенной, когда рассказывала мне эти подробности. Хотя Эллисон заявила, что теперь ненавидит свою старшую сестру, она неоднократно оставляла Дженнифер под присмотром Рэйчел, не заботясь о вероятности того, что сестра также может злоупотреблять ее дочерью. Когда Эллисон спросили о такой возможности в интервью, она выразила очень мало эмоций и не проявила никаких сожалений по поводу своего решения. Эллисон поддерживала контакт со своей сестрой уже во взрослой жизни, и при этом не виделась со своими родителями и средней сестрой, которую называла «пустое место».
Эллисон стало легче рассматривать своего сына Люка как отдельного человека, что помогло ей психологически отвлечься от переживаний о дочери. Для Эллисон казалось возможным дифференцировать себя и Люка, вероятно, потому, что рождение его на свет и процесс его воспитания не пробуждали в ней каких-либо чувств и воспоминаний о ее собственных отношениях с матерью и сестрой, воспринимавшихся как властные фигуры. Люку дозволялась определенная степень индивидуации, хотя я постоянно держала в голове мысль о том, что, возможно, Эллисон сексуально провоцировала и запутывала своего сына, даже если фактически она не привлекала его к инцестуозной связи. Эллисон говорила о Люке с точки зрения его способности заботиться о ней и защищать ее, что отражало ее полностью искаженное представление о границах и указывало на глубину ее собственной зависимости и эгоцентризма.
Примечательно,