Перемена в моем голосе, похоже, изрядно ее потрясла. Секунду-другую она смотрела на меня, шевеля губами, не в силах издать ни звука.
– Я отвезу тебя к ним, – сказал я. – Потому что это самое разумное, что можно сделать. Самое правильное. Ты сама согласилась, и, клянусь камнями и звездами, если ты попытаешься ускользнуть, я упакую тебя в поролон, перетяну скотчем и пошлю к родителям по почте.
Она глядела на меня – моргая, в полнейшем потрясении.
– Я тебе не папа и не мама, Молли. Я сейчас вообще не самый приятный собеседник. Ты уже злоупотребила моим хорошим к тебе отношением – оторвала от работы, от которой, возможно, зависят чьи-то жизни. Из-за твоих дурацких штучек я не смог помочь людям, которые действительно нуждались в моей помощи. Которые, возможно, пострадали или погибли. – Я придвинулся к ней, и она чуть отпрянула, избегая смотреть мне в глаза. – Так что кончай валять дурака и садись в машину.
И она села.
Я продиктовал водителю адрес и, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. Я не встречался с Майклом… сколько? Года два, если не больше. О чем я жалел. Конечно, не видеть Майкла означало не видеть и Черити, о чем я не жалел. И вот я ехал к ним на такси с их дочерью. Черити это наверняка понравится не больше, чем мне, скажем, чистить Мыша после прогулки в непогоду. Полагаю, с ее точки зрения, одно мое присутствие в непосредственной близости к ее дочери приравнивалось к гнусным мыслимым и немыслимым домогательствам.
Знак на моей сожженной ладони горел и зудел. Я почесал его сквозь перчатку, но это не помогло. Снимать перчатку я боялся. Стоило Майклу увидеть знак или каким-либо другим образом ощутить присутствие у меня в голове Ласкиэли, и он вполне мог бы отреагировать в духе жены – это не принимая в расчет естественного отцовского стремления оградить свою… скажем так, созревшую дочь от посторонних посягательств.
В общем, я ожидал красочных фейерверков. Вот уж свезло так свезло.
А еще – если допустить, конечно, что я останусь жив, – мне предстояло потом ехать на фестиваль ужастиков, на котором, вероятно, имело место нападение потусторонних сил, таинственный наблюдатель следовал за мной по пятам, а тот тип в «крайслере», возможно, оттачивал мастерство вождения в ожидании нашей следующей встречи.
Развлекаться так развлекаться.
Я попросил водителя не выключать счетчик и зашагал к дверям дома Карпентеров. Пока мы пересекали лужайку-палисадник, Молли оставалась спокойной, отрешенной и не произнесла ни слова. Она спокойно поднялась на крыльцо, спокойно подошла к двери – и, только когда я позвонил, вдруг стала мокрой как мышь.
Что ж, приятно сознавать, что не одного меня предстоящий разговор с Майклом пугает до такой степени. Впрочем, если я не буду затягивать беседы и не позволю Майклу слишком ко мне приближаться, то, возможно, он и не заметит сидящего во мне демона. Может, и пронесет.
Моя и без того ноющая голова разболелась еще сильнее.
Стоявшая