Я убил человека. Осознанно лишил жизни.
И кошмар этот до сих пор терзает меня по ночам.
Собственно, у меня и выбора-то особого не было. Промедли я хоть секунду, и Собиратель Трупов призвал бы на помощь свою смертоносную магию, а тогда лучшее, на что я смог бы надеяться, – это смертное проклятие, которое поразило бы меня сразу же, как я убил бы чертова некроманта. И вообще, последние день или два выдались тогда не самыми удачными, так что нервишки у меня были так себе, на взводе. Да и будь иначе, уверен, в открытом бою я бы с Собирателем Трупов не справился. Потому я и не дал ему шанса на открытый бой. Я выстрелил ему в голову – в упор. Собирателя необходимо было остановить, и другого варианта у меня не имелось.
Я казнил по подозрению.
Никакого следствия. Никакого заглядывания в душу. Никакого беспристрастного судейства. Черт возьми, да я даже испугаться не успел! Бах! Шлеп! В итоге один живой чародей, один мертвый нехороший парень.
Я сделал это, чтобы защитить себя и других. Возможно, я принял не лучшее решение – но единственно возможное. Я не колебался даже доли мгновения. Просто нажал на спуск и занялся другими проблемами – тем более в ту ночь их у меня хватало.
Поступил так, как и положено поступать Стражу. Вроде как поумерил свой святее-вас-всех пыл.
Бездонные голубые глаза внимательно следили за моим лицом, и Мерлин медленно кивнул.
– Ты казнил ее, – негромко произнес Мерлин. – Потому что это было необходимо.
– Это совсем другое дело, – пробормотал я.
– Разумеется. Твой шаг требовал гораздо более глубокого осмысления. Ты действовал в темноте и в одиночку. Подозреваемый обладал значительно большей силой, чем ты. Промахнись ты – и это стоило бы тебе жизни. Ты поступил так, как того требовала обстановка.
– «Необходимо» еще не значит «правильно», – возразил я.
– Возможно, – кивнул он. – Однако законы магии – это все, что препятствует чародеям злоупотреблять своей силой в отношении смертных. Здесь нет места для компромисса. Ты теперь Страж, Дрезден. Тебя должен волновать в первую очередь твой долг перед смертными и перед Советом.
– Долг, который означает порой убийство детей? – На этот раз я не пытался скрыть презрение; впрочем, пар из меня почти весь вышел.
– Долг, который означает поддержание закона – всегда и везде! – рявкнул Мерлин, пробуравив меня искрящимся от ярости взглядом. – Это твой долг. А теперь – еще в большей степени, чем прежде.
Я первым отвел глаза, не дав ему заглянуть мне в душу. Эбинизер стоял в паре шагов от меня, молча изучая выражение моего лица.
– Для своих лет ты повидал много, даже слишком, – продолжал Мерлин, хотя голос его чуть смягчился. – Но ты не видел, как ужасно все может обернуться. Даже вполовину того не видел. Законы существуют не по прихоти. И буквы их необходимо держаться.
Я