Я склонился в церемонном поклоне, развернулся и быстро зашагал прочь. Не давая внезапно подступившей горечи разъесть меня сильнее, чем уже есть. Я вернулся в келью и улегся на каменную полку-кровать, уставившись в потолок.
– Ты с-сам выбрал с-свой путь Гаа Лаарх, – ну конечно, араней был тут как тут.
– Выбрал, – не стал отрицать я, продолжая делать вид, что трещины на потолке будят во мне неподдельный интерес.
– Тогда отринь волнения и сомнения! Ты больше не сын Камня!
– Я всегда был и буду сыном Камня! – я подскочил, сжимая руки в кулаки. Волдыри на ладоня тут же отозвались волной боли.
– Ты променял Камень на Путь. Ты познал другие стихии. Ты уже не истинный сын Камня, не спорь! – араней не дал мне возразить. – Ты не такой, как твои братья и сестры. Не такой, как отцы и деды. Но кто сказал, что камень должен быть одинок? Там, где стоит твой Отец-Прародитель незыблемой грядой, он устремляется вверх, к свету Пути. Он обласкан ветрами, а грозы, проходящие мимо, даруют ему молнии. Он рождает эхо, что вторит громам. Он принимает воду, что льется с небес и прячет её в недрах. Мироздание – круг, где каждый связан с каждым. Мать-Прядильщица знала эту истину, и только потому ей удалось воссоздать Путь. Подумай об этом! А еще о том, что лао Сефирра должна быть рядом со своей Силой. Или Сила рядом с ней. Чтобы не случилось отчуждения!
Араней растворился во мраке, а я так и остался сидеть в своей келье, пытаясь понять, что он мне сейчас наговорил. Я не даргарец? Вот еще! Был им, и умру им! Да, мне подчинился воздух, но это и не удивительно. Я обменял дар по всем правилам, вот мне и удалось прикоснуться к чужой стихии. С силой Леса я расстанусь, и все вернется на круги своя. Я даже не пытаюсь приручить ее. Поэтому араней может сколько угодно придумывать свои сказки, он не прав. Я даргарец. Пусть и изгнанный. Камень отвернулся от меня, но я от него – никогда!
За этими размышлениями я не заметил, как провалился в сон без сновидений. Последнее, что я помнил – слова аранея о том, что я должен быть рядом с лао, несмотря ни на что. Но упрямство Камня было сильнее. Поэтому весь следующий день я провел в дали от спасенной, с трудом сдерживая рвущуюся из груди лесную энергию. И только когда камень стен тихо прошептал мне, что девушка уснула, я двинулся в её келью. Так прошло еще три ночи. Теперь днем я отсыпался, а ночью продолжал сидеть рядом в темноте, умудряясь при этом рассматривать лао. Высокие скулы тонкие черты лица, длинные ресницы. Я уже знал, что глаза ее меняют цвет от темного, почти черного до светло-коричневого, как молодая кора нового дерева. Длинные черные волосы, утонченные кисти рук. Как она могла быть воином? Такая хрупкая, воздушная и гибкая, как молодой побег. Все в ней дышало свежестью и жизнью, даже непосвященному было ясно, что Лес отметил её. Поэтому её Сила так рвалась к хозяйке. И я мечтал поскорее исполнить это желание. Потому что оно полностью совпадало с моим.
На четвертую ночь, когда я привычно раскрыл