Медведь сузил глаза и протянул огромную лапу к Никите, который, совсем как кот, прижал уши к голове, ощерил зубастую пасть и приготовился защищаться. Но Медведь неожиданно погладил его по рыжей пушистой шерстке, да так приятно, что от неожиданности Никитка муркнул. Луций прижимал к себе Онфима, обнажив длинный нож, который тоже нашелся в каком-то потайном месте его необычайного плаща.
– Что ж, – усмехнулся Медведь, – тогда милости прошу!
Он резко махнул рукой и сжал в ладони сразу всех – и лодку, и тех, кто был в ней.
Стало темно и мир стремительно полетел вниз, голова у Онфимки закружилась и он потерял сознание. Только сильные руки Луция не давали ему упасть…
… Очнулся Онфим в уютном кресле, укутанный в мамин плащ. Напротив горел огонь в веселой, ярко расписанной печке, кипел огромный чайник с травами. Избушка была небольшая, но очень уютная, только в ней совсем не было окон – свет шел лишь от печки, да от нескольких свечей на большом столе в центре.
Медведь стоял у печи и ждал пока закипят травы. Росту он стал обычного, морда его подобрела, глаза светились мягким светом. За столом сидели Луций с Никитой и с аппетитом уплетали какую-то запеченную дичь. Когда чайник закипел, хозяин налил ароматный травень в большие глиняные чашки с нарисованными птичками. Одну из них сунул Онфимке под нос. После трех глотков этого горячего варева, пахнувшего летним лугом и ранним медом, мальчику стало очень хорошо и тепло, все страхи исчезли.
– Ваш приход – и радость, и печаль для меня, – негромко сказал Медведь. – Ведь древнее пророчество гласит, что после того, как мальчик соберет Камни Согласия, великие боги прошлого навсегда утратят свои имена… Меня зовут Бэр*, но уже сто лет я сплю, не просыпаясь, и люди снаружи стали называть меня Медведем, то есть, мед ведающим, пасечником, в общем…
– Бэр! – радостно сказал Онфим. – Бабушка всегда говорила, что мы из рода Бэра!
Медведь прикоснулся длинным загнутым когтем ко лбу мальчика, как будто что-то слушал внутри. Потом крепко обнял его.
– Да, ты мой далекий-далекий правнук. И я должен помочь тебе. Скидавай портки! – скомандовал Бэр. Мальчик ничего не понял, но стал послушно снимать штаны.
– Ты тоже! – сурово сказал Бэр глядя на Луция.
– Зачем?
– Сейчас узнаешь, – засмеялся Бэр.
Он открыл заслонку печи, поставил внутрь огромный деревянный ушат с водой и пригласил:
– Полезайте-ка внутрь! Сейчас я подготовлю ваши косточки к тяжелому пути!
Онфим с Луцием скинули одежду и полезли в печь. Конечно, в обычной человеческой печи взрослые не моются, потому что для нее они слишком большие. Но печь у Бэра была таких размеров, что там поместился бы и Никитка, если бы кони вообще мылись как люди. Но кони не ходят в баню, они моются на реках, а тигрокони вообще не моются, потому что они не от мира сего и их тело не устроено так неудобно, как наше.
В ушате лежали размоченные пучки трав и