и подбором исполнителей из числа то восторженных, то циничных приспособленцев к существующему режиму (заметная фигура среди которых – родной брат главного прихватизатора Игорь Чубайс), и особенностями текущего момента. Какой-нибудь Шумейко, занявшийся, чудом избежав тюрьмы, «укреплением института президентства», выглядит в этом плане куда большим реалистом: как укреплять институт президентства, понятно всем (а кому непонятно, пусть вспомнит октябрь 1993-го), а вот что такое национальная идея… И личный, и общественный опыт горе-теоретиков мог подсказать им одно-единственное решение – все то же «Воровать!» (и тут как раз пригодился бы Карамзин в порядке исторического обоснования), – но озвучания именно этой идеи от них как раз менее всего ждали. Вот и свелась широкомасштабная работа за государственный счет к поискам черной кошки в темной комнате, а в результате было вполголоса объявлено миру и граду, а главное, заказчику, что никакой кошки там нет. Ну, нет так нет, – у президента и без того хватает серьезных дел первостепенной государственной важности: и Ленина из Мавзолея вынести, и «без галстука» с кем надо и с кем не надо пообщаться, и мэра Москвы званием «почетного строителя» удостоить, и знаменитому оружейнику Калашникову именной пистолет вручить (вероятно, чтобы ему, на старости лет оглядевшись по сторонам, нашлось из чего застрелиться), и правительство, встав не с той ноги, разогнать, и «Рохлиных раздавить», и на третий срок остаться… да мало ли что еще… Не до национальной идеи, понимаешь… Попробовали, не получилось, – ну, а что у нас вообще получается? И вообще, почему вы начали заниматься критиканством именно с этой парикмахерской? А все остальное вам нравится?
Меж тем вопрос о национальной идее исключительно важен – и сейчас, когда действительно не получается и все остальное, – важен как никогда. Однако он – и именно что на государственном уровне – табуирован, потому что трезвые подходы к нему неизбежно оборачиваются приговором – и самому государству, и его главе – конституционному и фактическому гаранту того, что все получается именно так, как оно получается на самом деле.
Национальная идея, любая национальная идея зиждется на одном и том же фундаменте – если не повисает в воздухе и тогда неизбежно рассыпается во прах. И фундаментом этим, как ни горько (или возбранно) признавать это либералам, является доктрина осажденной крепости. «У России друзей нет. Да ей и не нужно», – как сформулировал применительно к нашей стране Александр III. Но справедливо это по отношению к каждой стране. К каждому народу (дальше мы рассмотрим вопрос о триединстве политической, культурной и этнической наций). Сегодняшняя благостность внутренних взаимоотношений в рамках стран «золотого миллиарда» не должна никого обманывать. Дай американцам волю (и просчитай они некатастрофичность подобного поворота событий) – и они в три дня уничтожат Японию или Германию, да и старушку Англию. Экономически, о, разумеется, только экономически.
