Анька тоже поправлялась, жар спадал, глаза даже на минутку открыла, просила пить. Прасковья Романовна снова напоила её своими настоями из трав, и еще раз нанесла мази на поврежденные части тела. Отеки на лице уже стали спадать, не зря значит в первую ночь несколько часов подряд она ледяные примочки делала. Прасковья Романовна всё пыталась занять голову мыслями об Аньке и домашних делах, но в голове крутились только слова Игната о предстоящем отъезде.
Она с ужасом представляла себе эту авантюру. За всю жизнь ей не случалось никуда далеко из села выезжала. Только пару раз была в районном центре, да несколько раз в соседних деревнях. Одичала, стало быть, подумала про себя Прасковья Романовна. Правильно Игнат говорит, где моя семья там мой дом. Мы новый дом построим ещё лучше прежнего, главное, чтобы все живы были, успокаивала она себя. Это помогало, но не сильно.
Скоро в дом забежал Алёшка и с важным видом сел напротив Прасковьи Романовны и твердо заявил:
– Хватит от меня по углам шептаться!
– А кто это шепчется? – Недоуменно заявила Прасковья Романовна.
– Вы все и шепчетесь! Думаете я совсем не вижу ничего и раз младше вас, то стало быть и не понимаю ничего?
– Да никто не думал от тебя шептаться! Что ты навыдумывал себе?
– Ничего не навыдумывал. Я и так всё знаю.
– Что это ты знаешь? – Настороженно спросила Прасковья Романовна.
– Всё! Про отъезд, например. – Хитро улыбнулся Алёшка.
Прасковья Романовна облегченно вздохнула, не подавая вида, что волнуется как бы Алёшка про нападение не узнал.
– Ну хорошо, раз знаешь. Я тебе и так все рассказать собиралась.
– Ну да, как же. Ели бы папка не проговорился давеча на улице так бы и секретничали дальше.
– Хорошо, Алёшка, ты совершенно в этом вопросе прав. Ты уже совсем взрослый поэтому будешь нам во всём помогать. Никаких тайн теперь от тебя не будет. – Сказала Прасковья Романовна и поцеловала его в макушку
– Бабуля, ты представь как нам с тобой весело будет? Сколько мы всего увидим и узнаем?! – Мечтательно закатил глаза Алёшка, быстро забыв про то, что буквально минуту назад хотел категорически на всех разобидится.
– Это меня и пугает, – грустно улыбнулась Прасковья Романовна, но потом собралась с духом и решила больше не думать о плохом. Хуже, чем сейчас, точно не будет.
Взбодрившись этими мыслями, Прасковья Романовна пошла в соседнюю комнату, оставив Алёшку присмотреть за Анькой. В соседней комнате была ещё одна спальня, в ней они с Иваном Кузьмичом жили уже сорок лет с самой свадьбы. Всё было украшено вышитыми Прасковьей Романовной картинами, кровать устелена сшитым ей покрывалом. На полу лежали вязаные крючком дорожки и круглые коврики. Прасковья Романовна, решила долго не задерживаться, дабы не залить тут всё слезами и быстро достала из-под кровати два чемодана, в которые она решила сложить самые дорогие для неё и для Аньки вещи. Всё остальное сложат в одеяла