Фейбл. Эдриенн Янг

никогда не оставляли его. В этом не было необходимости, когда они заработали больше денег, чем кто-то еще в Узком проливе.

      Но у моей матери была другая причина, чтобы оставаться с ним.

      Я лишь однажды видела, как Сейнт улыбался, тайком наблюдая за родителями. Они были у него в каюте. Мама отвела его руки от карт, над которыми он работал, и обвила ими свое маленькое тело. Он положил подбородок ей на макушку и улыбнулся, и я помню, как подумала, что прежде никогда не видела его зубы в улыбке и лучики морщинок возле его глаз. В тот момент он казался совсем другим человеком.

      Сейнт нарушил свои собственные правила, когда влюбился в мою мать. Он нарушил их раз сто.

      – Она осталась на Джевале?

      Я моргнула, отгоняя воспоминание.

      – Нет, – я позволила единственному слову повиснуть в воздухе, отвечая на большее число вопросов, чем Уилла задала. Прежде чем она успела спросить что-то еще, я сменила тему.

      – Так, значит, ты боцман?

      – Верно.

      – И где ты этому училась?

      – То здесь, то там.

      Я не стала выпытывать у нее подробности. Я не хотела знать о членах команды больше, чем мне необходимо, и надеялась, что они тоже не узнают обо мне ничего. Я выдала им всю информацию, которую могла, когда сказала, что ищу Сейнта.

      Лучшими боцманами обычно были женщины, способные быстро забираться на мачты и ловко маневрировать в небольшом пространстве. Я всегда поражалась тому, как боцманы работают, наблюдая за ними с главной палубы «Жаворонка». Они никогда не испытывали недостатка в рабочих местах, потому что каждому кораблю требовался хотя бы один.

      «Мэриголд», казалось, обходилась самым скромным экипажем, в который входили шкипер, казначей, старпом, боцман и штурман.

      – У вас нет ныряльщика, – заметила я, разглядывая ботинки на стене, которые освещались солнечными лучами.

      Голос Уиллы был не громче шепота.

      – Да. Больше нет.

      Моя кожа покрылась мурашками, и воздух в каюте внезапно похолодел, когда я вспомнила, что сказал Остер, когда я перепрыгнула через бортовые ограждения и ступила на борт.

      Последний человек, который нас обокрал, пошел на корм рыбам.