– Забудьте, – прервал я их и, отойдя в сторону, приоткрыл занавеску, чтобы они могли увидеть. – Все кончено.
Золотое извержение Дзынь-Хуа похоронило половину площади. Прихожане Хайлиды испуганно жались к рушащимся стенам ближних зданий. Не считая нашего дыхания, на всей площади было тихо, как в могиле. Я уставился на груду высотой выше моей головы. Ни разу в жизни я не видел столько денег. Такой казны не было ни у одного царя. Это было потрясающе. Это было… нереально.
– Ух ты! – хрипло воскликнул я. – Ничего прекрасней я не видел за всю мою жизнь!
Все уставились на груду золота. Плечи вздымались, глаза сияли.
– Друзья мои, давайте проявим благоразумие, – воздев руки, сказала Хайлида, обращаясь к своей пастве. – Прошу вас, проявите сдержанность…
Горожане таращились на груду золота секунды три. Затем, словно по команде, ринулись к ней и принялись выхватывать из нее монеты. Распихав добычу по карманам, кошелькам, бюстгальтерам, шляпам и тому подобному, они убегали прочь, и их никто не останавливал. Не скажу, что в данный момент их было кому остановить. Все стражники разбежались.
Настоятельница печально покачала головой:
– После всех моих трудов… Маджаранарана разгневается!
– Не бойтесь, – сказал я и указал на золотые извержения Кошелька. Тающая на глазах груда монет в центре площади скукожилась до такой степени, что стали видны погребенные под нею тела.
– Маджаранарана! Мы… мы убили его!
Пара жабок уставилась на нее.
– Это она! Она виновата!
Размахивая руками, толпа окружила Хайлиду. Несколько стражников, которые прокрались обратно на площадь, чтобы собрать немного золота, были потрясены, увидев, что их монарх распластался на земле. Они тотчас обнажили мечи и устремились к маленькой аббатиссе.
– Спаси ее, – взмолилась Калипса, когда я отступил к стенам обители.
– Все будет хорошо, – сказала Дзынь-Хуа. – Это зрело уже давно. Город может погрузиться в анархию, но к этому все шло не один день. Возможно, кое-кого терзают угрызения совести, но Хайлида невиновна. Они не должны причинять ей вред. Я в этом почти уверена. – По голосу Кошелька в это верилось с трудом.
– Хммм. – Я протиснулся в середину толпы и поднял руку Хайлиды над ее головой, как руку боксера-победителя на чемпионате.
– Это она! Она сотворила чудо! Она принесла золотой дождь, чтобы наказать жадного деспота!
– Что?
Я подобрал шиньон, упавший с головы покойного монарха, и набросил его на голову растерянной сестры Хайлиды.
– Если вам что-то и нужно, так это волосы лягушки, тем более они вам идут, – сказал я и повернулся к толпе: – Она освободила вас от тирана!
Жабы ринулись вперед, ликующе скандируя. При виде парика на ее голове возликовали даже стражники.
– Хайлида спасла нас от тирана! Хи-ли-да! Хи-ли-да! Она спасла нас от бедности. Хи-ли-да! Хи-ли-да!
Маленькая