Похоже, у него случился приступ сухости во рту.
– С какой стати я… как я могу ответить отказом? Да, получится чудесное повествование! Я стану хитом фестиваля. Что… как ваше имя, прекрасная леди?
– Тананда, – ответила троллина, – убедитесь, что правильно его записали.
Пикин уже копался в своей вместительной сумке в поисках пера и блокнота.
– И что вы такое исполняли, что я буквально прирос к месту, мисс Калипса? – спросил он.
– Танец Завораживания, – сказала она.
– Это было… это была фантастика, – сказал он, восхищенно на нее глядя. – Удачи вам в освобождении вашего деда.
– Спасибо, – скромно сказала она. – Вы проявили любезность, позволив мне взять Пейджа.
– Всегда пожалуйста, – сказал Фрум. – Взамен прошу лишь одно: сообщить мне, чем все завершится. А потом берегись, Моригримский Фестиваль лучших рассказчиков. Пока!
И он исчез.
БЭМС.
– МОЛОДЕЦ, – неохотно буркнула Асти. – Это было почти великолепно.
Я шагал по главной улице Томбурга, выискивая глазами удобный переулок, в который мы могли бы нырнуть, чтобы не прыгать через измерения на глазах у толпы. Может, Фруму и нравилась публичная демонстрация магии, чего я точно не мог сказать о себе.
– Да, если подумать, наверно, это было довольно ловко, – сказал я.
– По шкале от глупого до гениального я бы дала тебе шесть баллов.
Я оскалился:
– Прекрати, сестрица! Кто еще помог собрать пятерых из вашего Клада, и всего за двадцать дней?
– Двадцать один, – внезапно подал голос Фолиант, находившийся у меня под мышкой.
– Хм, еще один делегат подал голос, – сказал я и перевернул толстый том, чтобы посмотреть обложку: самоцветы и нефрит складывались в картину грандиозного пейзажа, обрамляющего изображение большого мягкого кресла со светящейся лампой над ним. Я повернул его еще раз, чтобы взглянуть на корешок. Там, где у других книг вверху была эмблема издательства, у Пейджа имелось крошечное личико с сапфировыми глазами и кривым ртом в форме дингбата.
– Почему ты ничего не сказал Фруму перед тем, как он ушел?
– Ненавижу прощания, – признался Пейдж. – Предпочитаю счастливые концы.
– Кто сказал, что у этого не будет счастливого конца?
– Пейдж никогда не любил конфронтаций, – сказал Эрзац. – Это жутко раздражает. Он не станет даже защищаться в споре.
– Я не нужен Фруму, – сказал Пейдж. – Увы, я не смогу научить его большему количеству магических приемов, но он станет величайшим рассказчиком этой эпохи. У меня есть подтверждение в моих собственных будущих анналах. Смотрите страницу 2398, а также страницы с 3567 по 3582 включительно. Мне очень жаль. Меня не будет с ним, чтобы стать свидетелем его успеха, но я все равно буду знать о нем.
Келса, которая в своих диамантовых очках выглядела как издание «Ридерс дайджест» для близоруких, на мгновение