Мой новый маэстро В. А. Дмитриенко был колоритнейшей фигурой! Обладатель баритоновых связок, он по своему темпераменту ну никак не мог влачить жалкое существование в границах тесситуры баритона, поэтому всю жизнь пел тенором. Большой карьеры мой учитель не сделал, так как живость характера и любовь к радостям жизни не позволяли ему долго сидеть на одном месте и кропотливо выстраивать свою сценическую судьбу. И вместе с тем, он был абсолютным фанатиком классического пения, увлеченно собиравшим записи певцов и не пропускавшим ни одной премьеры в местном оперном театре. Мне, как и следовало ожидать, было объявлено, что меня неправильно вели, и я, поступавший в училище басом, а в консерваторию баритоном, запел тенором. Этот эксперимент продолжался около года. Я достаточно легко держал теноровую тесситуру, оттачивал филирование звука и с большим удовольствием осваивал этот загадочный микст, о котором столько слышал, но которого никогда не ощущал. И в один прекрасный день, когда я посчитал, что все навыки, которые может дать мне пение тенором, я уже получил, я объявил своему учителю, что намерен опять петь баритоном. Маэстро жутко оскорбился. Он искренне считал, что любой певец в здравом уме и твердой памяти просто обязан петь тенором, но я упрямо стоял на своем, и мой педагог был вынужден смириться.
Здесь мне хотелось бы сделать небольшое отступление. Меня всегда коробят упреки певцов в адрес своих учителей. Можете мне поверить – ни один педагог, дорожащий своей репутацией, не будет злонамеренно портить голос своему ученику или утаивать от него какие-то секреты. У каждого певца свой путь, и получив базовые представления о звуке от своего учителя, певец может остаться в рамках этих представлений и петь с большим или меньшим успехом, а может и так приспособить вокальные аксиомы к своим природным данным, что станет Шаляпиным, Руффо, Смирновым или Дель Монако. И сейчас, объездив полмира с концертами, мастер-классами и тренингами, я с огромной благодарностью кланяюсь своим Учителям за то, что научили меня тому, что знали, и сделали это искренне и честно.
…Итак, я завершил свою краткую и во многом увлекательную экскурсию в область высоких нот и пылких страстей, и вернулся к привычному и родному для меня звуку баритона. Моя творческая жизнь к тому времени фонтанировала – я пел сольные концерты и участвовал в бесчисленном количестве так называемых «сборных солянок», регулярно появлялся на телеэкране, начал