Я очень любила, когда мои родители уезжали на дачу: они купили участок 6 соток в Песочной, как раз напротив Онкологического института. Брат любил туда ездить, а я нет- была уже большая. Мне было 15 лет. Я оставалась дома. Жарила себе капусту, читала, бездельничала, каталась на велосипеде и была очень довольна этой свободой. Один раз вышла за газетой – мы жили на первом этаже и почтовый ящик был рядом, а на площадке кошка, я инстинктивно закрыла дверь. Она и захлопнулась. Я поднялась на второй этаж, спросить у соседки 2 копейки, чтобы позвонить из автомата. Она вышла в неглиже, но денег не дала. А у меня уже из форточки дым пошел: что-то я там жарила… Как то удалось у бабушек на лавочке одолжить эти несчастные две копейки и автомат был не сломан, и папа оказался на месте, а не в командировке… Вообщем котлеты не успели догореть.
Первый этаж был очень удобен: брат приходил домой, бабушка ему открывала, он шел в дальнюю комнату, выпрыгивал из окна и опять звонил в дверь;“ Саша, разве ты не дома?» -“ Нет. Я только пришел» Опять шел и выпрыгивал. И опять бабушка удивлялась. Он начал собирать монеты по одной копейке. Все отдавали ему А потом он менял их у бабушки на десятикопеечные. И она всегда не досчитывалась одной-двух копеек.
15.04.2020
В этом году клубничные поля совсем рядом с нами, минут 10. Там слева вдали она под пленкой. Потом сюда поставят вагончик с весами, можно будет придти и собирать самим, потом взвесить и все. Сколько съел никого не интересует. Когда сбор подойдет к концу, ну через неделю, допустим, вагончик уезжает, налетают семьи с детьми, которые доклевывают остальное.
Совсем рядом спаржа, иностранные рабочие еще не прибыли, видимо рановато.
Langeldamm. Амстердам знаете? (Амстер речка, Дам- дамба)
Видимо по-немецки пишется с двумя «М» (немецкий и голландский похожи, но не совсем) А это значит дамба в Лангеле, это поселок на Рейне. Здесь вода поднимается очень высоко, и несколько лет назад построили дамбу, чтобы защитить поселок от бурных рейнских разливов. Вдоль дамбы идет велосипедная дорожка.
Утро
О милостыне
Надо сказать, что милостыню я никогда не подавала. Как то не удобно мне было, стыдно что ли. Эти бесконечные попрошайки в метро, завывающие фальшивыми голосами… как то так.
Но с началом перестройки на улице появилось огромное количество бабушек, которые продавали не пучки редиски или укропа, что было всегда, особенно летом. Другие, интеллигентные бабуси, для которых это было испытанием. Как легенду рассказывала мне мама, что наша бабушка в войну достала где то мешок семечек и на базаре в Нижнем Тагиле, где они жили в эвакуации, торговала ими, заворачивая в маленькие кулечки. Это рассказывалось с такой болью и горечью, с таким ужасом. Это был крах всех жизненных установок, всех илюзий. Это было невозможно.