Пал Палыч, Петр Петрович или Петр Павлович? По изысканному почерку и фамилии было ясно, что не простой балбес-студент. Чутьё подсказало, что рыба порядком старше и крупнее. Аспирантура, магистратура, кафедра? Быстрый поиск в интернете айфона, где можно легко отследить частную жизнедеятельность многих. И вот ведущий научный сотрудник научно-исторического центра МГУ Пётр Петрович Успенский, специализирующийся на истории архитектуры Москвы, был почти в руках. На экране телефона. Чудаковатого вида дядька с острой, как у Хоттабыча, седой бородкой, в старинном головном уборе. Пытливые немного раскосые глаза, как у Рериха, так и приглашали начать вместе поиски краеугольного камня и его нового архитектора «Феникса», который должен был где-то восстать из пепла майского бала.
Терять, да и делать в эту пору было нечего. И на свой страх и риск, в полной уверенности, что имеет дело именно с тем самым Успенским, забывчивым любителем тайных знаков и философа Соловьёва, Ангела набрала номер, раскрытый на странице профессора, который по особым случаям любил знакомить абитуриентов со старой Москвой. Кто-то даже создал почтенному учёному группу «ВКонтакте». Он ответил лишь с третьего звонка, как в театре, а понял суть обращения подозрительной незнакомки только, когда из особого любопытства к иностранцам осмелился взглянуть лично в глаза Стеллер и на тот судьбоносный папирусный листок при встрече. Ему был весьма дорог утраченный папирус со схемами и он согласился подъехать.
– Благодарю, утерянная реликвия нашла своего хозяина… Как же вы меня нашли?! – яростно зашептал при встречи почти на ухо Ангеле смешной старичок, надевший, словно для пущей конспирации, бифокальные очки. Он был с той же бородкой, но без антикварной шляпки и без респираторной медицинской маски. Без упаковки. Впрочем, это был не слишком старый мужчина, примерно ровесник отца Стеллеров Рольфа, подарившего пару лет назад деткам квартиру-офис на Воздвиженке, совсем недалеко от места встречи с преждевременно побелевшим в гранитно-научной пыли профессором Петром Петровичем Успенским.
Вместо ответа оставалось лишь протянуть винтажному чудаку из МГУ ту самую библиотечную карту из книги шоколадного цвета с драгоценной находкой. Сыщица не рискнула показывать сам хрупкий папирус на публике, среди гуляющих тут и там туристов, а приоткрыла книгу на «пророческой странице», пытливо всматриваясь в лицо профессора, который сразу же алчно выхватил и захлопнул её. Стеллер опешила от такой реакции, но именно благодаря артефакту, сразу же обозначенным ею в спутанном телефонном разговоре, Успенский согласился на внеурочную экскурсию для незнакомой абитуриентки в период карантина.
– Нет, милая леди, я понимаю, как вы обнаружили последнего владельца соловьёвской книжки, –