– Больше двухсот? – не поняла Анастасия. – И что же это за причины? – голос ее с каждым словом леденел, теряя эмоции и становясь похожим на голос снежной королевы.
– К своему прискорбию, у большинства этих причин не то что не помню, а даже не знаю имен, – не глядя на Анастасию, я смотрел в спину удаляющемуся цесаревичу. Перед глазами же у меня стояло заваленное трупами защитников плато. – Но они, эти причины, есть. Поверь мне на слово.
Анастасия вдруг крепче сжала мою руку и резко, даже повелительно дернула, заставляя обернуться к ней.
– Мне очень не хочется быть ко всему этому причастной, – сухо произнесла она, глядя мне в глаза. – Я считаю происходящее одной большой ошибкой. Лично твоей ошибкой. И в ближайшее время предприму все необходимые меры, чтобы меня не отождествляли с тобой.
Отпустив мою руку, юная княгиня повернулась к Садыкову.
– Марат, мне нужно в больницу.
Анастасия на меня больше не посмотрела. Но я также проводил ее долгим взглядом в спину, когда она уходила в сторону одного из конвертопланов ахтырцев, который Садыков очень быстро организовал для доставки княгини в госпиталь.
То, что Анастасия только что сказала, не соответствовало действительности. Она сейчас, как и я совсем недавно, полностью сняла все ментальные барьеры. И по ее эмоциям я почувствовал, что она мои действия одобряет. При этом в ее словах не было ни страха, ни опаски – и показательное дистанцирование от моих действий несло определенно не причину того, что она опасается за род Юсуповых-Штейнберг. И не по причине того был этот спектакль, что она желала выгородить лично себя. Было бы так, я бы почувствовал – не зря же Анастасия открылась мне сейчас целиком и полностью.
Вот только разгадка истинных мотивов произведенной только что демонстрации мне пока недоступна, ее мысли прочитать не удалось. Но подумаю об этом позже. У меня сейчас и других дел достаточно – уже несколько секунд в дополненной реальности мигал вызов от Николаева.
– Мне доложили, что напряжение купировано, – коротко сказал он, едва установилась связь.
– Н-ну… в моменте если, да, – обтекаемо сформулировал я.
За короткой паузой Николаев явно спрятал просящееся на язык хлесткое высказывание предвкушения новостей.
– Что случилось? – вместо этого довольно нейтрально поинтересовался он.
– У меня в ближайшее время случайно нарисовалась дуэль с цесаревичем Алексеем.
– Пф. Я думал, будет хуже, – неожиданно не сильно-то и удивился Николаев. – Мы уже вылетаем, встречаемся в Латакии. Прошу, поторопись, у нас очень мало времени. И при этом постарайся больше не вызывать огонь на себя.
«Чего?!» – вообще не понял я ни смысла его слов, ни смысла огня на себя, ни вылета в Латакию, что вообще в Королевстве Сирия. Но спросить ничего не успел – не дожидаясь моего ответа, полковник отключился. А рядом со мной уже возник штабс-капитан Измайлов.
– В Латакию? – предваряя его слова,