такой… мы внимания не обращали. И вдруг говорит: «Не хотите? Попробуйте, а то так и помрёте дураками, надо всё в жизни испытать…» А мы и не курим никто! Я курил когда-то, в армии, так то сорок с гаком назад было! И не затянусь уже… Лёша говорит: «Ничего, я вам в молоко немного намешаю…» Ну, намешал, мы выпили – никакого эффекта! Сидим-сидим – ничего! Собрались уходить, и тут… Что тут началось! Голова и кружится, и раскалывается, сердце замирает, тошнит, кажется, каждая клетка тела болит, а главное – и это самое ужасное – всё на тебя валится, стены, потолок… руку к глазам пытаешься поднести, а она вроде как за километр от тебя, а потолок прямо на голове лежит и сдавливает, сейчас расплющит, лампа гигантская, как динозавр, летит в лицо… И эти глюки у нас троих одновременно! Лёшка испугался, заметался, потом говорит: «Я вам такси вызвал, идите!» Я взял Алфимова и Витю под руки, и мы пошли… Ноги мои были гигантскими столбами, туловище, наоборот, сжалось и сосредоточилось в сердце, а совсем крохотная голова отрывалась от плеч и улетала в бешено кружившее звёздами небо, но всё никак не могла до конца оторваться и болела, болела… В такси я сразу сунул шофёру столько денег, что он чуть не врезался во что-то, я вроде и понимал, что мне всё только мерещится, и как бы видел себя и всех нас со стороны, но было так плохо и страшно, что хотелось умереть… – Боря покаянно повесил голову.
В таком состоянии они пролежали в гостиничном номере больше трёх суток, до самого отъезда. Только к вечеру третьего дня выпили чуть-чуть воды, и то каждого вывернуло, а на еду не могли смотреть даже в самолёте…
