По залу впервые пробежал одобрительный шепоток, и политики закивали.
Анден ощутил прилив признательности к Соннену. Он уже начал гадать, неужели никто не укажет представителю МОЭ на слишком предвзятый характер его вопросов. Однако Гилспар еще не закончил. Почувствовав, что теперь все настроены против него, он положил кулаки на стол и приподнялся, заговорив с еще большим ожесточением:
– Господин председатель, мне понятно, что здесь происходит. Кеконцы получают миллионы талиров от продажи нефрита Эспении по военным контрактам. Правящие островом кланы – варварские и беспощадные организации, и теперь они хотят зарабатывать еще и на здравоохранении. Неужели мы и впрямь дадим кучке кеконцев возможность легально лечить своими неправедными методами наших граждан?
Раздались выкрики, в зале разгорелись пылкие споры, защелкали фотоаппаратами журналисты. У Андена горел затылок, а рубашка взмокла от пота и прилипла к спине под темным пиджаком, но Анден молчал, не показывая своего гнева. В детстве Анден считал, что эспенцы похожи на его биологического отца – поверхностные, высокомерные, вероломные, но с тех пор познакомился с ними получше и знал, что это лишь стереотип, как и многие другие. Однако этот человек, такой грубый и напористый, был как раз из тех эспенцев, которых ненавидели во всем мире. Он уверенно изрекал полуправду о том, в чем совершенно не разбирался, заносчиво судил других по собственным ханжеским стандартам и мотивам и презрительно отзывался о семье незнакомца.
Соннен постучал по столу и объявил получасовой перерыв.
– Доктор Эмери, подождите, пожалуйста, в комнате для посетителей, пока мы не решим, нужно ли задавать вам другие вопросы.
Анден был безмерно рад сбежать. В комнате для посетителей оказалось лишь несколько кресел, телефон и портреты эспенских премьер-министров, написанные маслом. Там уже ждали Мартген и Холлин. Им разрешили смотреть на допрос с балкона. Мартген побледнел и вытирал лоб, как будто это его допрашивали. Холлин похлопал Андена по спине и сказал, что он держался прекрасно, как настоящий профессионал, в отличие от Гилспара.
Анден воспользовался телефоном, позвонил в отель и спросил, не оставляли ли для него сообщения. Вчера вечером, узнав, что его ожидает, он объяснил ситуацию Шаэ и хотел узнать, нет ли для него новых указаний. Администратор отеля ответила, что пришло одно сообщение, и перевела его на голосовую почту. К удивлению Андена, он услышал голос Хило: «Энди, как только получишь это сообщение, позвони мне домой. Звони по семейной линии из таксофона. Даже если у нас будет ночь, все равно позвони».
В здании были таксофоны, но Анден сомневался, что звонить по ним безопасно. Он вышел под предлогом того, что ему нужно покурить и успокоиться – это было не совсем враньем. У соседнего здания он обнаружил телефонную будку. Анден позвонил в кабинет Колосса и посмотрел на часы. В Жанлуне было уже около полуночи. Хило взял трубку после третьего гудка.
– Как там дела, Энди? – спросил он.
Анден