На третий день возвращения из Греции от меня наконец перестало нести слюной грифона. Но синяки от общения с дурно воспитанной бронзовой статуей и шелушащаяся кожа на местах солнечных ожогов после полета на волшебном шаре по Средиземноморью все еще оставались при мне, как и бомба замедленного действия внутри моего тела.
А теперь я несся на джипе по джунглям в компании трехсотфутового гиганта, получавшего невероятное наслаждение от скачек по выбоинам.
– Глаза на дорогу, Торквин! – заорал я, когда моя голова уже в который раз ударилась об потолок.
– Глаза на лице, а не на дороге, – ответил Торквин.
Эли Блек и Касс Уильямс на заднем сиденье застонали. Но мы понимали: нужно терпеть. Времени оставалось очень мало.
Необходимо было найти Марко.
Ах да, насчет бомбы замедленного действия. Речь, разумеется, не о настоящем взрыве в ходе химических реакций. Просто в моем геноме активен ген, который убивает своего носителя, стоит ему достигнуть четырнадцатилетнего возраста. Он называется 7ЧС и есть у каждого из нас – не только у меня, но и у Марко Рамсея, Эли и Касса. К счастью, это лечится. К несчастью, лекарство требует наличия семи ингредиентов, найти которых практически невозможно. А Марко смотался куда-то с первым из них.
Поэтому мы и оказались в этом джипе-сауне, готовые к сумасшедшей спасательной миссии.
– Поездка уже сама по себе ужасна, так что хватит сдирать кожу с лица, Джек! – возмутилась Эли с заднего сиденья. – Это отвратительно!
Она откинула со лба прядь розовых волос. Понятия не имею, где на этом тупом острове она умудряется найти краску для волос, но когда-нибудь я обязательно у нее об этом спрошу. Рядом с ней сидел Касс, его глаза были закрыты, а голова запрокинута на спинку сиденья. Обычно его коричневые волосы вились, но сегодня они свисали с головы переваренными черными спагетти.
Наш опыт общения с грифоном не шел ни в какое сравнение с тем, что пережил в его компании Касс.
Я уставился на зажатый между пальцами лоскут кожи. Я даже не заметил, как содрал его.
– Прости.
– Вставь в рамочку, – неожиданно высказался Торквин.
Его глаза, не отрываясь, всматривались в экран GPS-навигатора на приборном щитке. Навигатор показывал карту Атлантического океана. Наверху экрана светилась надпись: «Жучок Рамсея». Но на самой карте не было ни намека на сигнал. Кстати говоря, нам всем вживили «жучки», но «жучок» Марко почему-то не работал.
– Погоди. Ты имел в виду вставить в рамочку кусок облезшей после ожога кожи? – уточнила Эли.
– Для коллекции. Сделай коллаж.
Не знай я Торквина, я бы подумал, что он неправильно понял вопрос Эли. В смысле, мы вчетвером, каждый по-своему, но все же сильно отличались от остальных детей, но Торквина можно было вообще выделить в отдельный класс человеческих существ. При росте в семь с половиной футов[3] он ходил босиком. Подчеркиваю, всегда. (С другой стороны, едва ли найдется в мире пара обуви, в которую он смог бы вместить свои ласты.) Свое неумение вести нормальный разговор он с лихвой компенсировал немалым набором причуд.
– Я дам тебе свои. Напомни потом.
Лицо Эли стало пепельно-белым.
– Напомни мне тебе не напоминать.
– А я был бы рад отделаться лишь ожогами, – простонал Касс.
– Ты мог и не ехать с нами, – заметила Эли.
Касс поморщился, но глаза так и не открыл.
– Пусть я немного уставший, но процедуры закончены, и все в норме. Мы должны найти Марко. Мы семья.
Мы с Эли переглянулись. Грифон схватил Касса, пронес его через весь океан и едва не приготовил себе на ужин. Плюс он сейчас отходил от так называемых «процедур», и это тоже было не очень приятно.
Нам всем назначили процедуры. Они были необходимы, чтобы мы могли выжить. С помощью них симптомы, которые в противном случае привели бы к нашей смерти, временно купировались, и мы могли продолжить наше безумное предприятие. По сути, Институт Караи существовал в том числе и для того, чтобы мы могли справляться с геном 7ЧС.
Не то чтобы я хвастался или еще что-нибудь в этом роде, но наличие этого гена означало принадлежность к королевской семье древней цивилизации Атлантиды. Что, можно сказать, было наикрутейшей характеристикой совершенно обычного во всех остальных аспектах и удивительно бесталанного меня. Кстати, меня зовут Джек Маккинли. К положительным последствиям от обладания этим геном можно отнести то, что 7ЧС берет твои природные склонности – к примеру, спорт для Марко, помешанность на компьютерах Эли или фотографическую память Касса – и развивает их до уровня суперспособностей.
Отрицательные же заключаются в том, что лечение предполагает нахождение украденных локулей Атлантиды, спрятанных сотни лет назад где-то внутри Семи чудес Древнего мира.
И чтобы уж не осталось ни намека на простоту задания: шесть из семи чудес уже не существуют.
«Локулус»,