Страшное дело войны между тем двигалось безостановочно, хотя римский папа и был убежден, что ради праздника Рождества должны бы были воюющие стороны разрешить себе перемирие.
В разноцветных листах телеграмм, выпускавшихся местной газетой «Крымский вестник», и в газетах обеих столиц мелькали названия галицийских, и французских, и аджарских, и польских городов, рек, даже отдельных фольварков, за обладание которыми шли жесточайшие бои.
Был ли это Сарыкамыш, или знакомый по прежним войнам с турками Ардаган в Зачорохском крае, или была это река Бзура, или река Равка на австрийском фронте, или речка Млава – на германском, – Ливенцев представлял себе там несметные массы в таких же шинелях, как у него самого, и массы людей этих творили историю. Это было совершенно непостижимо, зачем люди шли и на эту войну, как шли они когда-то на осаду Трои, или с Александром на Индию, как шли с Наполеоном на Москву, или как ездили на байдарках из Запорожья через все Черное море «пошарпать берега Анатолии».
Ливенцев не понимал главной движущей пружины всех войн – грабежа, потому что не понимал, что такое богатство и зачем оно нужно.
И когда капитан Урфалов, идя как-то с ним вместе, почтительно кивнул на промчавшегося мимо них в великолепной машине адмирала Маниковского и покрутил задумчиво головой, Ливенцев спросил его весело:
– Почему у вас к этому адмиралу такое почтение в глазах и даже во всей вашей фигуре?
Урфалов ответил недоуменно:
– Как это почему? Ведь это же сам начальник порта!
– Что из этого, что он начальник порта?
– Как так «что из этого»? Да он, изволите видеть, двадцать пять тысяч в год получает!.. Да сколько тысяч еще может получить с того, с другого под благовидными предлогами! Мало тут подрядчиков требуется для такого огромного дела?.. Если будете считать еще тридцать пять тысяч, то, ей-богу, не ошибетесь! Вот вам и шестьдесят тысяч в год!
– Все равно, что миллион в банке из шести процентов, – вспомнил Ливенцев корнета Зубенко.
– Ну да… Все равно, что миллион в банке!.. Да ведь тридцать пять тысяч в год в военное время – это я посчитал вам, изволите видеть, очень скромно ведь! Поняли, что это за должность такая – начальник порта?
– Как не понять? И шестьдесят тысяч, и ничем не рискует, и на убой не пошлют, – досказал за него Ливенцев