Улица для Тайрика – веранда в 40 квадратных метров на втором этаже, с которой он пару раз шлёпнулся в мягкую траву внизу, не ушибся, просто стал с тех пор осторожнее. Не очень любит Тайрик веранду. Почему? Пол деревянный, солнце печёт, птички – вот же, рядом, на деревьях устроились, да не достать. Ругают почём зря Тайрика. Он с ними и так и сяк, заговорить норовит, познакомиться, – потом обидится, придёт к дедушке с бабушкой жаловаться. А что они могут, старенькие?.. Пожалеть, посочувствовать, погладить по головке.
Куда лучше гулять внизу, на ярде. Травка зелёная подстрижена… В дальнем углу куст сирени, под который можно залезть и вздремнуть в тенечке часок, другой, а то и третий. Главное – всё как на ладони. Белки снуют туда-сюда по веткам клёна, зайчики скачут, друг от дружки в высокой траве прячутся. О птичках мы уже говорили… Не любят они Тайрика, хотя что плохого он им сделал? Несправедливо. Вот и гоняет он их, когда настроение есть.
Так втроем – кот с бабушкой и дедушкой – они и жили. И как-то однажды… Именно однажды и совершенно случайно, как всё происходит в жизни, встретил здесь Тайрик…
Она понравилась ему с первого взгляда. В цветастом платьице с узорами невиданной красоты, с глазами круглыми и глубокими, как чайные блюдца…
– Сударыня! Вы не представляете, как я рад вас видеть. Позвольте…
– Что вы такое себе позволяете. Кто вы? Мы с вами не знакомы…
– Виноват, разрешите представиться… Тайрик. Кот, то есть. Я живу здесь рядом, в этом доме.
– Какой смешной… А зачем на вас поводок, какие собачки носят?
– Видите ли… это просто небольшое недоразумение. Моя охрана боится, что, если рядом с забором пробежит бешеная белка, я не выдержу и разорву её в клочья. А белок и гусей трогать нельзя, запрещено законом – иначе большой штраф мэрия выпишет, а у меня нет лицензии на охоту… Это для их же блага… Я добрый, кстати, хотя и охотник, и усы в разные стороны. И вы мне сразу понравились… Симпатичная…
– А вы мне нисколечко. Напугали, даже не извинились…
– Чем же я вас напугал, милая девушка? Мне и когти – вот, сами можете потрогать, убедиться – вчера только стригли. Мирный я… домашний. А давайте играть?..
– Я и имени вашего совсем не помню, как назвались, ни с родителями вашими не знакома… Сразу играть… Странный вы какой-то… Я лучше пойду.
– Нет-нет, не уходите, пожалуйста, мне так грустно одному. Хочется общения. Дружить хочется. Хочу познать мир, заглянуть за пределы забора. Не подумайте, я от чистого сердца предложил. Надеялся родственную душу встретить. У меня ведь, честно сказать, и друзей-то нет. Там, через двор, Баркли живёт. И что толку? Лает. Только из дому за порог – лает. Постоянно. Как заезженная пластинка. «Гав-гав-гав…» Я ему говорю: уймись, надоел уже… в печёнках сидишь. Хоть кол на голове теши… Лает и лает, блохастый. Напряжённо тут у нас с друзьями…
Невдомёк Тайрику, что Баркли всё это время хотел сказать ему то же самое на своём собачьем языке. От непонимания – и вражда между котами и собаками испокон веков.
– Вас,