– Да и все эти романтические бредни только наводят сумятицу. Начинается ревность. Как это сказать…Романтическая лихорадка.
Джар рассмеялся:
– Вот как ты это называешь. Болезнь. – растянул он последнее слово.
– Люди перестают адекватно себя вести и оценивать ситуацию. Присваивают человека. Ну скажи, как можно обладать человеком?
– Ты права, никак. – погладил по плечу. – Человеком нельзя обладать.
Мы помолчали, а потом Джар проводил меня до общежития, рассказывая байки с адарийского побережья, где он провёл лето.
Глава 4
«…В мире магии следует особо остро следить за тем, каким силам и что обещаешь. Ведь неверно обороненное слово зарока может перекроить судьбу навзничь.»
Гримуар потомственных колдуний рода Фэлс
Бо-о-ом-Бо-о-ом-Бо-о-ом. – звон с главной Даркмуртской башни ворвался набатом в сладкий утренний сон заснувшей глубоко после полуночи студентки, корпевшей над начертательной рунометрией, что третью неделю представляла собой какую–то невыносимую пытку.
Коэн Далл – преподаватель, к слову, пол жизни, проживший в Дэрнии, считал, что маг не умеющий пользоваться грифом и не знающий как прочесть руны, может сильно просчитаться, рассчитывая лишь на свою стихийную силу. «Фаэрбол может вас лихо подвести, если более смекалистый маг начертит изящную вязь, ссылающую вас за грань», – говорил мэтр. Поэтому перед тем, как приступить к рунам «высшего порядка», этот демон гонял нас по всем аттам в мыслимых и немыслимых сочетаниях, захватывая не только росскую вязь, но и дэрнийскую, эртонскую, гэлесскую и другие всевозможные и невозможные футарки и оттавы.
Колокол прозвонил подозрительно много раз, и я от осознания полного шваха где–то очень глубоко внутри резко до пульсации в висках и чёрных кругов перед глазами вскочила с кровати, хватаясь за стол, чтобы не грохнуться кулем на пол.
В коридоре, что обычно галдел взбудораженными бесконечной очередью в душ девушками, было подозрительно тихо. А кровать Лив была аккуратно заправлена, словно эртонка даже не приходила в комнату. Обычно манера девушки западных островов отличалась хаотичным творческим беспорядком. И все всегда было раскидано по–новому. Странно.
Лихо расчесала копну, заколов на затылке полусобранные пряди, не без петухов. Запрыгнула в платье, наспех зашнуровав, прикрыв огрехи гардероба студенческой мантией, схватила тетради, пенал, кинула гриф в сумку и вылетела в коридор. Зубы чистила уже по дороге. Черт! Черт! Черт!
Через 20 минут от начала семинара, я стояла с гулко бьющимся пульсом где–то в голове, перед высокими резными дверьми аудитории, что хоть раз в жизни наводили страх на каждого Даркмуртского прохвоста, кто считал, что начертательная рунометрия не серьезный предмет.
Сегодня как раз должна быть проверочная! Святые сомнэмы! Несмелый стук и скрип двери показался