Думаю, никто на той встрече не ожидал услышать подобные слова возражения от человека, который занимается добыванием денег. В любом случае именно моя речь предотвратила превращение колледжа в промышленную школу. По всем предложениям о либерализации системы обучения я из всех членов совета обычно стоял на самых реакционных позициях. Я возражал даже против введения системы выбора предметов для изучения, настаивая на том, что «непопулярные» предметы полезны для молодых людей, так как прививают им дисциплину. В жизни мы не всегда делаем то, что хотим. Но выборная система проехала по мне, как локомотив.
Если бы я и сегодня состоял в правлении колледжа, то вёл бы борьбу против «лёгких» предметов и за то, чтобы вернуть прежнее значение в образовании «мёртвых» языков.
Ещё одним примером «старой педагогики, которая превалировала в мои студенческие дни и могла бы быть реанимирована с большой пользой в настоящее время, является практика ораторских выступлений перед студенческой аудиторией.
Каждое утро мы собирались на общее собрание. Президент колледжа генерал Александр Стюарт Вебб[17] начинал день чтением Библии. Затем на кафедру должен был подняться студент-второкурсник для декламации поэзии или прозы, а его старшие и младшие товарищи повторяли его «речь», которую «докладчик» на всякий случай заранее записывал.
Я испытывал перед первым выступлением в качестве оратора почти такой же ужас, как когда-то в случае с «тудл-да» на Юге. Для произнесения речи я был одет в брюки в полоску, чёрный пиджак и жилет. В тот момент, когда я поднялся на кафедру, поклонился сначала президенту Веббу, затем преподавателям и, наконец, студенческой аудитории, мои колени дрожали, а сердце готово было выскочить из груди. Трудно было сохранять невозмутимость, видя, как кто-то из студентов пытается издеваться над тобой, гримасничая и смешно жестикулируя.
Всё, что я запомнил после первого своего такого выступления, – это вступительная фраза: «Нет радости без примеси печали». Я уже не помню, была ли это почерпнутая мной где-то цитата или я сам придумал эту фразу, но я точно знаю, что она соответствует действительности.
Из всего сказанного выше вовсе не следует, что в колледже и вне его мы не развлекались на всю катушку.
Я ещё учился в колледже, когда стал фанатом водевиля. За 25 центов можно было купить билет на балкон театра. Мы выстраивались у кассы со своими квотерами[18], а затем со всех ног мчались вверх по ступеням, надеясь занять первый ряд.
Особенно мне запомнились спектакли в «Ниблос-Гарден» на Бродвее и в здании на Западной 23-й улице. Как только в городе стали открываться новые театры, а также по мере улучшения финансового состояния нашей семьи мы стали посещать и их. Мать с отцом постоянно пытались ознакомить нас с лучшими актёрами того времени, исполнявшими