Я осторожно провела пальцем по костям. Краска шелушилась и хрустела.
– Нужно подкрасить, – сказала Аля. По ее задумчивой интонации я поняла, что она читает с двери. После недолгих поисков я заметила возле списка жертв бледную надпись: «Нужно подкрасить». Она, видимо, была нанесена на дверь через трафарет. Я сделала шаг в сторону и вдруг увидела целый слой рисунков и надписей, который до этого казался мне просто фоном к более ярким и новым записям.
Над арабской вязью было выведено курсивом: «The World Is Tired Here». Рядом щурился глаз со знаком плюса вместо зрачка. В центре, за вязью, распластались огромные серые буквы: «БУДЬ-ДСМ». По всему контуру двери шла длинная надпись, которую в некоторых местах перебивали более новые рисунки, и из-за этого мне не удалось прочитать ее целиком:
«В этом […] живут люд […] ым не плевать […] что […] сестры живут в […] и пустыни».
Я попыталась разобрать маленькие значки под словом «пустыни» и увидела еще один слой рисунков – теперь уже сделанных шариковой ручкой. Маленькие четверостишия и цитатки заполняли все пространство между рисунками и надписями побольше.
«Страна – пиздец, народ – говно, – прочитала я, – за дном опять находим дно».
– Черная ручка – это гости, – сказала Аля. – Они обычно пытаются написать что-нибудь вызывающее. Хочешь – могу дать ручку.
Она протянула руку к стене, и я увидела, что в трещине у самых ступенек в нее воткнута черная ручка, обмотанная бумагой.
– Мне пока нечего написать, – сказала я.
– Ничего. – Аля махнула рукой. – Еще напишешь.
– Труд. Смерть. Капитан, – прочитала я вслух. Эта надпись примостилась под ухом у Пушкина.
– Это Станка написала, – сказала Аля. – Она пишет стихи.
– Я догадалась, – сказала я, хотя ни о чем таком даже не думала.
– Молодец. – Аля взглянула на экран телефона и поднялась. – Готова идти?
– Да, – сказала я, хотя на двери еще оставалось очень много непрочитанного. – Мы же сюда вернемся?
– Не знаю, – сказала Аля. – Может, если ты захочешь сюда после больницы поехать… Хотя нет, мы же все на концерт пойдем.
– На какой? – спросила я.
Аля толкнула дверь, и та со скрипом открылась.
– Там несколько разных групп. Мы идем ради Ангела Ульянова и Kaсе. Kасе – это наши знакомые музыкантки.
– Белла и Вита, – я решила блеснуть знаниями. Аля уважительно покивала.
– Они классные. – Мы вошли в квартиру, и Аля зашарила по стене в поисках выключателя. В конце длинного пустого коридора загорелась одинокая лампочка.
– Станка? – позвала Аля. – Я с гостьей!
– Воз? –