Всякий, кто когда-нибудь прочел хоть одну его книгу, не может не полюбить Саймака.
Такие острые идеи, такой мягкий слог.
Я читал Саймака очень внимательно и не мог не отметить простоту и прямолинейность его прозы – как и ее абсолютную естественность. Мне даже захотелось подражать ему, я годами учился писать так же просто и ясно.
Мастодония
Где-то заскулил пес, и я, толком не проснувшись, привстал в кровати. В спальню проник призрачный луч рассвета, выхватил из темноты стоптанный ковер, старенький комод, одежду за открытой дверцей гардероба.
– Что такое, Эйза?
Я повернулся, увидел на кровати Райлу и спросил себя, как вышло, что после стольких лет она здесь, рядом.
А потом вспомнил, хоть и смутно.
Снова заскулил пес, теперь ближе, и я понял, что ему больно и страшно.
Мало-помалу я вылез из постели, схватил брюки и поелозил ногами по полу в поисках шлепанцев.
– Это Бублик, – сказал я Райле. – Вчера так и не вернулся. Я думал, он сурка нашел.
Бублик им прохода не дает. Как почует сурка, пиши пропало: до центра Земли докопается, дурья башка. Обычно я забираю его со двора, но вчера приехала Райла, и мне недосуг было его искать.
Я вышел на кухню. Бублик подвывал на крыльце. Я открыл дверь, и вот он, мнется на пороге, а из лапы торчит деревяшка.
Я нагнулся, приобнял его и завалил на бок – посмотреть, что там. Оказалось, в задней лапе у него не деревяшка, а что-то вроде дротика с каменным наконечником. Вернее, не в лапе, а чуть выше, в бедре. Бублик поглядывал на меня и жалобно повизгивал.
– Что такое, Эйза? – спросила Райла, стоя в дверях.
– Поранили его, – сказал я. – Дротиком.
Она быстро вышла на крыльцо, обогнула нас двоих и спустилась по ступенькам на землю.
– Смотри, наконечник проник не до конца. Еле держится.
Схватилась за древко, ловко выдернула дротик, Бублик истошно взвизгнул и снова заскулил. Его била дрожь. Я взял пса на руки и отнес на кухню.
– В зале кушетка, на ней одеяло, – сказал я Райле. – Принесешь? Сделаем ему подстилку в углу. – Повернулся к Бублику. – Ну тише, тише. Ты дома, все хорошо. Мы тебя вылечим.
– Эйза!
– Я тут.
– Это фолсомский наконечник. – Она показала мне дротик. – Как он оказался в лапе у твоей собаки?
– Чей-то неслух отличился, – ответил я. – Пацаны, они же сущие дьяволята.
– Глянь, как он крепится к древку, – усомнилась Райла. – Мальчишка так не сумел бы.
– Одеяло неси, – напомнил я. – Пожалуйста.
Она положила дротик на стол и ушла за одеялом. Принесла, свернула вдвое, встала на колени, постелила одеяло в углу, и я опустил на него Бублика.
– Все нормально, друг, мы тебя подлечим. Ранка неглубокая.
– Эйза, ты не понял? Или не слышал?
– Все я слышал, – сказал я. – Фолсомский наконечник. Был в ходу у палеоиндейцев. Десять тысяч лет назад. Впервые найден в костях доисторического бизона.
– Более того, – добавила Райла, – древко обработано скреблом. По древней технологии.
– Да, знаю, – кивнул я. – Не хотел тебя смущать, но раз уж мы затронули эту тему… Бублик, как видно, путешествует во времени. Однажды приволок домой кости динозавра…
– Зачем собаке кости динозавра?
– Ты не поняла. Не окаменелости. Свежие кости. Даже не заветрились. На них остались кусочки мяса. И принадлежали они некрупному динозавру. Размером с собаку. Может, чуть больше.
Но Райла пропустила мои слова мимо ушей.
– Возьми ножницы: надо состричь шерсть вокруг раны. И еще нужна теплая вода, чтобы промыть. Где у тебя аптечка?
– В ванной. Справа от зеркала. – Она пошла за водой, и я окликнул: – Райла?
– Что?
– Хорошо, что ты здесь.
Она явилась прямиком из прошлого. До вчерашнего вечера я не видел ее двадцать лет.
Я сидел перед домом в шезлонге под раскидистым кленом, когда на подъездную дорожку свернула большая черная машина. Еще подумал с ленцой: «Кого черти принесли?» Сказать по правде, в последнее время не особо хотелось кого-то видеть. Я научился ценить одиночество, а чужие… чужим тут, мягко говоря, не рады.
Машина остановилась у ворот, и Райла вышла из нее. Я встал и направился к ограде, а она открыла ворота и зашагала мне навстречу. На полпути я узнал ее. Увидел в этой стройной, гибкой, хорошо одетой женщине девушку, которую знал двадцать лет назад. Но все равно не поверил, что это она. За долгие годы воспоминаний я привык видеть эту девушку в каждой красивой женщине.
– Райла? – позвал я, превратив это в вопрос. – Райла Эллиот?
Она