Нет, я не за грибами – спускался с горы вслед за Лозовским, ощущая спиной вдруг возникшее чувство опасности. Представилось, как из черной тучи вдруг шандарахнет по «титьке» зигзагом молния, и…
А что если не лезть в эту пещеру чертову?
Профессор прибрался вокруг палатки на случай грозового шквала – и прикрыл её.
Надо бы за лодку браться и спускаться к реке. Взглянув на меня, Лозовский, видимо, понял состояние.
– А ты молодец, Анатолий Егорович! Тебе можно доверять!
– В каком плане?
– Боишься и не ищешь способа слинять. Лодку мне помоги спустить и оставайся палатку охранять.
– Ты один поплывешь?
– Первый раз что ли?
– Послушай, Алексей Петрович, гроза ещё на подходе – час-полтора у нас есть. Мне надо побыть одному. Понимаешь?
– Ты верующий?
– В Судьбу…
Лозовский пожал плечами и улегся в лодку с видом – могу и подождать, не простыну.
Я отошел шагов на сто и лег на землю. Прикрыл глаза, прислушался. Птицы умолкли, и это понятно. Притихли кузнечики в траве, унялся ветер, истаяли шорох трав и шелест листвы. Вдруг показалось, что я остался совсем один между этих двух гор. В ушах тихо позванивало, будто от банного угара, и дышалось с трудом. Но одуряюще пахло цветами…
Сколько раз я здесь рисковал! Если это последний мой день, то стоит сказать – жизнь прожил прекрасную! Боюсь ли я умирать? А что мне терять? И что ждет в пещере? Познание неизвестного? Тогда стоит рискнуть! Для чего ещё жить?
Ну, кажется все – настроил себя…
Встал на ноги и медленно пошел к палатке.
– На что решился? – спросил Лозовский.
– Иду с тобой.
Спустили лодку на воду, сели в неё. Профессор на весла и погреб против течения.
– Похоже на самоубийство или прошло? – пробормотал он, напрягаясь в работе.
Страх перед надвигающимся зевом грота вдруг уступил место удивлению.
– Смотри, Алексей Петрович, вода не течет в пещеру.
– С чего бы ей течь туда, откуда выхода нет.
– А ведь текла.
– Я помню – ты рассказывал вчера. И вот что скажу по поводу – это еще одна из аномалий пещеры. Ты искал вход в неведомый мир, и тебя туда несло… Если конечно, ты не стал жертвою собственного воображения.
Мы нырнули под свод, и за этой чертой остались мои сомнения. А когда в полумраке открылся сводчатый грот, круглый как шатер шапито, я почувствовал легкую растерянность. Прерывчатый грохот приближающейся грозы здесь сливался в сплошной гул, метавшийся между куполом и гладью спокойной воды.
– Теперь ложимся валетом, закрываем глаза и ждем попадания молнии, – приказал Лозовский.
Я лег, прикрыл глаза и тут же увидел молнию, летящую прямо в лицо. Белый сполох сверкнул в голове, разлился блистающим кипятком, заполонил пространство все…
Тихо было