Глобальные изменения не на шутку испугали меня. Потребовав ответа от «Голоса», я получил порцию бреда, которым был уже сыт по горло. Ответ на мои возмущения и протесты поступил мгновенно. Ответ в лице ввалившихся в комнату жителей деревни.
Началась куча мала. Оказалось, что я мог справиться с такой толпой. Раскидав деревенщин, я уже праздновал победу, но тут передо мной возникла милая кроха с большими сапфировыми глазами. Замешательство стоило мне преимущества: девчонка с самой очаровательной улыбкой бросилась на меня и впилась в шею длинными острыми зубами.
Тепло разлилось по всему моему телу, а за ним по жилам растёкся ужасный холод, и я безвольным мешком рухнул на пол. Я был ещё в сознании и мог видеть, как меня уносят в ледяную пещеру. «Голос» больше не говорил со мной, в голове нарастали монотонные песнопения. Привязав меня к белой плите, люди отступили, их место заняли поющие в балахонах. Я уже знал, что это были люди-змеи, истинные жители этой деревушки.
Под песнопения, взывающие к воле самого Массаата, надо мной нависла с хищной улыбкой черноволосая девушка, что согревала меня холодными ночами. И теперь я знаю, что она готовила моё тело для себя. В мужском теле было гораздо сподручнее провести обряд возрождения великого Массаата! Хотя изначально я считал, что ей нужно моё семя…
Девушка наносила на моё тело иероглифы, перевод которых я не стану давать, так как эти богохульные заклинания должны остаться только в моей голове и не стать прочитанными кем-то ещё. После нанесения заклинаний начался обряд…
Обряд по перемещению разума должен проходить через боль. Как физическую, так и психологическую, и если человек силён как физически, так и психологически, то процесс может занять достаточно долгое время. Если же человек слаб или стал таковым из-за сильного потрясения, то разум можно захватить даже пассивно, не прибегая к обряду.
На тот момент я был достаточно сломлен как физически, так и психологически, оставалось только добить меня, причинив сильную боль. С горящими голубым пламенем глазами черноволосая начала вырезать на мне иероглифы. Боль обжигала каждый сантиметр моего тела, девушка, которой я дал имя «Сапфира», орудовала кривым кинжалом с хирургической точностью. Иногда меня поили какой-то мерзкой жижей, чтобы я не потерял сознание от боли.
Казалось,