Нашла бар в темном переулке, в двух кварталах от пешеходной улицы Истикляль, яркой, туристической, оживленной; села за стойку, взяла двойной виски. Не прошло и пяти минут, как к ней подсел кавалер. Черненький, склизкий, противный. Представился Ахметом. Не отрывая глаз от ее обнаженных бедер, он говорил что-то на ломаном английском, пару слов вставил по-русски, блестел черными глазками – а затем обнял ее и позвал к себе.
Она согласилась не сразу. Она думала. Демоны сомневались. Им был нужен не просто секс. Они жаждали грубости, опасности, крови. Это их пища.
Она смотрела на Ахмета. Кто он такой? Что в его черных глазах? Хорошо одет, хорошие часы, уложенные назад жидкие темные волосы. Бандит? Сутенер? Приличные люди сюда не ходят, именно поэтому она здесь. Она сказала ему, что недавно приехала в Стамбул и работает моделью, а поверил он или нет, ее не трогало.
Она пошла с ним.
Ей было страшно. Она была голодна.
Когда они вошли в квартиру, в трех кварталах от бара, она поняла, что это бордель. Тусклый свет, старые прожженные ковры на полу, удушливый запах восточных благовоний. В коридоре на стуле сидит турок, смотрящий за порядком в заведении.
Открылась дверь одной из комнат. Выглянула девушка. Выглянула и спряталась.
Едва переступили порог, как Ахмет сунул руку ей в трусы и потянул в одну из комнат.
– Working here? – шипел он ей в ухо. – In my area? It’s my business.4
Затолкав ее в комнату, он сдернул с нее юбку вместе с трусиками, надел кондом и сделал сзади свое дело. Закончив, он рывком поднял ее с кровати и ударил ладонью по щеке.
«Будешь работать на меня! – сказал он на ломаном английском. – Ясно, сучка?»
Вместо ответа она ударила его ребром ладони в кадык.
Потом – в солнечное сплетение. Потом – когда он согнулся, хватая воздух ртом, – снизу ногой в челюсть.
Он потерял сознание.
Связав его простыней, она сунула ему в рот кляп из его же красных трусов, оделась и вышла из комнаты.
– He’s resting, – сказала она мужчине в коридоре, приложив ладонь к щеке. – Don’t bother him.5
– Okay, – сказал он, глядя на ее ноги.
Сунув руку в сумочку, она взялась за рукоять ножа. На всякий случай.
Так и вышла в подъезд.
Сердце колотилось в груди, жар разливался по телу, от низа живота вверх, и не было ни боли, ни страха. Было возбуждение. Удовлетворение. Освобождение.
Демоны утихли.
…
– Госпожа Корнева?
К ней подошел высокий стройный мужчина в непременном строгом костюме. Он хорошо говорил по-русски и улыбался ей приветливо.
– Да, – сказала она.
Он протянул ей руку:
– Хасан. Я помощник господина Йылмаза.
– Очень приятно.
– Господин Йылмаз ждет вас. Идите со мной.
Они поднялись на лифте на десятый этаж. Здесь было тихо, светло, прохладно. На дверях из матового стекла – таблички с должностями и именами,