Но беременность была настоящим испытанием, и Ире пришлось еще восемь раз лежать на сохранении. И каждый раз история повторялась – Кира была в синяках, слезах и растрепанных чувствах, а Ира – невероятно зла на дочь за то, что она (цитирую) «сама провоцирует Вячеслава на конфликты».
Когда Кира пришла к маме, прижалась к ней и со слезами сказала, что Вячеслав её насилует, Ира пришла в бешенство. Она отшвырнула дочь со словами:
– Ах ты дрянь! Я столько лет одна тебя растила, а теперь ты поняла, что у меня будет другой ребенок, и не знаешь как на себя одеяло перетащить?! Поздно, дочка, ты уже выросла! Ты не конкурент этому маленькому существу! И прекрати придумывать гадости про моего мужа!
* * *
Когда подходил срок родов, Ира стала совсем невыносима. Она била Киру уже без повода, просто за то, что она её раздражала своим видом. Тогда Кира позвонила бабушке в другой город и попросилась пожить у неё. Стыдно было признавать, что жизнь с матерью так сложна, но в конце концов, так жить было нельзя.
Ира родила мальчика Тимофея, очень тяжелого, глубокого инвалида. Роды были крайне травматичными.
Узнав, что мальчик скорее всего никогда не будет ни ходить, ни говорить, Вячеслав собрал вещи и оперативно покинул жилплощадь. Больше он на пороге дома Ирины не появлялся и даже не звонил. Ему нужен был сын, наследник, а не вот это вот всё…
Кира же со временем простила глупую мать, и даже пыталась с ней наладить отношения, предлагала помочь с Тимофеем, но Ира наотрез отказалась. Сказала, что это Кира виновата во всех её бедах, с самого начала. Надо было всё же сделать аборт тогда и не рожать Киру…
Кира после этих слов больше не пыталась связаться с матерью. Она осталась жить в городе бабушки, там же закончила институт и устроила свою жизнь.
Тимофей прожил недолго, всего три года. И эти три года были сущим адом в жизни Ирины, она ухаживала за мальчиком скрипя зубами, потому что была в ярости от ухода Вячеслава. Больше она замуж не вышла.
Родная тварь
Валя выглядывала из широкого коридора, пытаясь поближе рассмотреть сестру, утопающую в роскоши белоснежных кружев, словно парящую над пушистым ковром в своих вышитых свадебных туфельках. Мама расправила фату, собираясь прикрепить её к причёске своей старшей дочери-невесты.
– Давай помогу, – подхватила Валя, – Аль, фата просто шикарная, не зря мы с тобой именно эту выбрали!
Алевтина рассмеялась, закутываясь в пышную ажурную фату. Свадьба была для неё чем-то волшебным, она была из тех девочек, которые с раннего детства мечтали о церемонии, о том, что это будет тот самый идеальный день, который можно будет вспоминать всю жизнь и радоваться, что всё прошло великолепно. Еще будучи школьницей, Аля рисовала свадебное платье – именно это, которое сейчас было на ней, оно было сшито по её собственным рисункам. А каждую бусинку на корсете Аля пришивала сама,