– Ох, Нариман. – с придыханием произнесла Она, и поддалась своему порыву сказать все то, что Она сдерживала в себе с момента их знакомства.
– Нариман, я люблю вас! Люблю, люблю! Боги не могли придумать лучшего искушения и наказания, чем предоставить юной девушке такую возможность быть с вами. С тобой. Любимый, я вверяюсь тебе и хочу, чтобы ты знал, что жену, которую выбрали для тебя Боги, ты всегда найдёшь в самом лучшем расположении духа к тебе. Хочу, чтобы свидетелями стали все – от Абы до Эришкигаля, что я люблю тебя, милый, милый мой!
Подобные слова поразили его. Он ожидал Её волнения, страха, может даже ненависти, ибо браки по любви в высшем свете явление такое же редкое, как снег, который Нариман лично видел только в семилетнем возрасте. В любом случае, он ожидал чего угодно, но никак ни беспрекословной любви со стороны столь юной особы. И тем более дочери своего правителя и друга.
– Ох, Энна, ты очень юна, чтобы знать, что есть любовь. Я так тепло к тебе отношусь, но подобные заявления ни что иное, как переизбыток чувств и временное помутнение от выпитого вина. Я ведь говорил про восприимчивость? – улыбаясь, с намерением успокоить, говорил Нариман, а затем продолжил, – Я рад стать твоим мужем, хоть я и старше, но сердце моё полно мягкости по отношению к тебе. Одни твои глаза стоят всех постов во всех советах всевозможных государств, и твои слова вызывают во мне искреннее удивление!
– Ах! Я не понимаю тебя! Разве ты не любишь меня? – с детским лепетом произнесла Энхедуанна.
– Я этого не говорил…
– Но и не сказал обратного. – повысив голос, говорила Она.
– Не перебивай меня! – с твердостью осадил он, – Я – мужчина, твой муж, и близкий друг семьи, а потому, не потерплю разговора в подобном тоне. Боги свидетели, я не позволю никому так говорить со мной, даже твоему отцу. Впредь учти это.
Энна послушалась и от жёсткости сказанного присела на угол кровати.
– Я не хочу омрачать нашу ночь бракосочетания, ведь ты моя жена, и заслуживаешь наилучшего обращения. Завтра я отведу тебя преподнести тебе твой подарок. Так пить захотелось. Минуту.
Он отошёл к дверям попросить слуг принести графин гранатового сока, и дождавшись своего, вернулся к разговору. Она всё это время сидела на углу кровати.
– А насчёт твоих слов, моя дорогая, я считаю, что такое хрупкое создани, как ты, заслуживает честности. Моя честность такова: я не люблю тебя так, как ты меня, но это не означает, что и чувств вовсе нет. Позволь мне обнять тебя. Пойми, я старше, и душа моя потеряла ту окрылённость, которую имеешь ты, милое дитя. Не обижайся, а просто дай время. Я вверяю нашу судьбу Богам, и буду надеяться только на лучшее. Ну? Ты как? – заключив в свои объятия, сказал муж своей жене.
– Хорошо, я поняла тебя. Буду ждать твой подарок завтра. Извини, что так всё получилось. Не стоило мне этого говорить. – с наворачивающимися слезами, говорила Она.
– Нет! Не кори себя, всё хорошо, позволь мне поцелуем успокоить