«Фу ты ну ты, море ясное! – раздосадованно подумал он. – Совсем меня „бабуля“ с толку сбила! Стейк ела глупая Шурка, удачно притворявшаяся вегетарианкой, а привиделась Арахна».
Цесаркин решительно отмахнулся от навязчивых видений и, поняв, что заснуть не удастся, принялся думать, как же все-таки угодить Рогинскому. Но постепенно мысли перешли на семейные отношения.
«Уж лучше в это гуано вообще не вступать, – мысленно поморщился он. – Или рога наставят, как Шурка, или имущество попытаются оттяпать. – Цесаркин про себя прикинул, как бы у супружницы Рогинского выманить землю под фабрикой. Нужно взять ее за живое. Найти ту самую болевую точку и надавить. А потом предложить сделку!»
Денис уснул, так и не придумав, что может послужить предметом торга, и проснулся, услышав, как в столовой кто-то прыгает.
«Мадам Тарантуль занимается зарядкой», – фыркнул он про себя и принялся быстро одеваться, разумно решив, что толочься рядом с Арахной не в силах. Нужно постараться, чтобы ее не задушить. Зато принять душ и выпить смузи можно в спортивном клубе. Цесаркин, подхватив заранее сложенную спортивную сумку, оставленную с вечера на кухне, направился к выходу. В дверях прислушался. Прыжки прекратились.
Тотчас же в коридор прибежали собаки. Герда посмотрела внимательно, словно говорила:
«Куда же ты? Сейчас начнется самое интересное!»
– Знаю, – пробурчал Цесаркин, представляя Нину в мокрой от пота майке, поэтому распахнул дверь и скомандовал:
– Гулять, Герда!
Денис живо спустился вниз, понимая, что с сегодняшнего дня придется ходить в спортзал с удвоенной силой. Отсутствие тренировок в последний месяц не пошло на пользу. Даже сумка казалась неимоверно тяжелой. Он закинул неподъемный баул в багажник и, подождав, пока Герда отметит близлежащие кусты, осведомился строго:
– Вернешься к подружке или со мной поедешь?
Собака, завиляв хвостом, радостно потрусила к подъезду. Денис влетел на этаж и, распахнув дверь, запустил в квартиру вероломную Герду.
– До вечера, дорогая, – бросил он своей любимице. Но в этот момент в коридор в шортах и коротком топе вышла Нина Тарантуль и, лучезарно улыбнувшись, проворковала:
– Как скажешь, кошкуль!
Цесаркин негодующе глянул на нее и, круто развернувшись, чуть не врезался в соседку Аделаиду Петровну. Он пробормотал дежурное «здрасси» и кинулся вниз, краем уха услышав, как старая курица здоровается с Арахной.
«Вот! Вот с кем поговорить нужно!» – сам себе попенял