В августе 2016 г. мы стояли с Иваном Никитичем Толстым на веранде «Радио Свобода», глядя на кладбище внизу – сквозь ограду была видна могила Франца Кафки, с племянником которого Феликсом Кафкой Адлер сидел за одной партой. А во дворе радиостанции Иван Никитич показал нам памятный камень на месте, где собирали евреев для депортации и где, может быть, в ту холодную ночь были Адлер с Гертрудой и ее родителями. Через час с небольшим мы въехали в Терезиенштадт: «Маска дьявола над бездной, маска, которую в адском танце напялила на себя Смерть», – сказал о нем Адлер.
Чем был этот созданный в городке-крепости лагерь, о котором Норберт Штерн вспоминал: «Терезин – город проверки людей. Телесно и душевно люди попадают здесь под высокое давление. Только вера дает им силы выстоять, без нее они бы сломались и сошли с ума. Добрых здесь угнетают, злые же всегда и везде устраиваются. Лучше они здесь не становятся, только хуже. Для тех, кто умеет видеть, Терезин это своего рода университет: боли, страдания и страстей, характеров и судеб, адской тоски, темной силы и ее черных дел, смерти, безумия, лжи, раболепства, тирании и ее жертв… Терезин – это выродок, плод горячечной фантазии национал-социалистического монстра, механизм угнетения и террора, работающий с удвоенной силой благодаря еврейскому самоуправлению. Бескорыстна здесь одна смерть. Она стоит жизни, а жизнь здесь ничего не стоит»[12]. «В лагерях умирал не человек, не индивид, а экземпляр, и это влекло за собой и смерть тех, кого не затронули мероприятия по механическому процессу умерщвления»[13]. В отличие от других лагерей Терезин создавался не как лагерь для политических противников или лагерь уничтожения. Нацисты пытались представить его как свободный выбор евреев, «попросив» Еврейскую общину Праги самой выбрать место для гетто неподалеку от Праги вместо того, чтобы быть направленными в лагеря на Востоке. На самом деле место уже было выбрано в начале октября 1941 г. на одном из секретных совещаний, в котором участвовали Эйхман с Гюнтером. Для нацистов это было теплое местечко, позволявшее поживиться за счет богатых евреев вместо того, чтобы отправляться на фронт или в охрану лагерей смерти. Терезин называли и гетто для привелигированных (Prominentenghetto), и гетто для стариков (Altersghetto), и образцовым гетто (Musterghetto) и даже еврейским государством (Judenstaat). Отчасти это были эвфемизмы, отчасти – отражение динамики подхода к «решению еврейского вопроса». Если поначалу это была политика дискриминации евреев, освобождения от них всех сфер жизни, выдавливания их из страны с сопутствующим грабежом, то к 1941 г., когда создавался Терезиенштадт, она становилась всё более и более жестокой, склоняясь к «окончательному решению». Переход от политики переселения к политике уничтожения евреев практически начался в сентябре – октябре 1941 г. – массовое истребление депортированных из Европы евреев в Каменец-Подольском, Бабий Яр, уничтожение евреев в Рижском гетто, запрет эмиграции евреев с подконтрольных нацистам территорий, начало испытаний циклона