– Надеюсь, себя для? – немедленно уточнил гость.
– Это уж как придётся!.. Но мне кажется, вам лучше поспешить? – спросила Настасья будто невзначай.
Гость взглянул на раскалившиеся руны и серьёзно кивнул:
– Правда. Большое сопротивление мира. Очень скоро я уйду, оставив подарок. Я вестник. Предупредить вас – цель моя.
– Предупредить о чём?
– Он выпущен на свободу и ищет всех вас, включая того, кто будто бы скрытен, – гость оглянулся на диван, за которым тихо сидел стожар. – Затаиться от него нельзя.
– «Он» – это кто?
– Тот, кто будет вас убивать. Немного, но не совсем, однако абсолютно… Сожалею, что не могу открыть вам! Это сделает другой. Иначе я исчезну быстрее, чем сообщу главное, – серьёзно ответил гость.
– Значит, то, что нас хотят убить – не самое главное? – поинтересовалась Настасья.
– Безусловно, но для вас! Главное же для мир – что вы должны воспрепятствовать. Тот, кто ищет вашей помощи, уже вылетел к вам. А тот, кто хочет ваша смерть, уже выполз.
– Перспективное начало! – задумчиво сказала Настасья.
Доспехи хотели отозваться, но время уже истаяло. Центральная руна на нагруднике вспыхнула и, прогорев, погасла. Доспехи свалились со стула. Они падали отдельными сочленениями – так, что сразу можно было понять, что внутри ровным счётом ничего нет. Бацинет подкатился к дивану, за которым прятался стожар. Тот отложил тарелку и, дуя на пальцы, взял в руки шлем. Узкие прорези бацинета смотрели пустотой, однако маленькая руна на лбу, истаивая, сохраняла очертания.
– Тому, кто думал, что сокрыт, привет от той, кто его любит. Последний посланий, но тайный! Теперь всё! – едва слышно прошелестела пустота.
Руна истаяла. Стожар выронил шлем, загрохотавший как пустое ведро.
Глава 2
Когда девушка не в духе
Они опять переезжали. Утром маме не понравилась трещина на мраморе. Она стала на сантиметр короче. Трещины никогда сами по себе не делаются короче. Длиннее – да. Мама разнесла колонну вдребезги, раз за разом всаживая в неё штопорные удары магии, и не ошиблась. Колонна ещё корчилась, истекая зелёной слизью, а они уже тряслись в магтобусе. Мама нервничала и всё время неприметно озиралась. Тварь могла быть не одна. Порой они ходят парами.
Магтобус был рейсовый, старенький, с унылым джинном за рулём, который невыносимо долго принимал оплату за проезд и отсчитывал сдачу с точностью до капа. Причём если его начинали торопить, джинн вообще переставал двигаться. Мама успокоилась только минут через двадцать. Её лицо приобрело здоровый цвет, и тёмные ободки под глазами исчезли. Филат был тогда маленький, чтобы заглянуть в окно, ему приходилось привставать на цыпочки. В окне был виден кусок неба с тучками.
Неожиданно мама наклонилась к нему. Он увидел, что пальцы её рук сложно скрещены и переплетены. Это был простенький, но действенный способ, чтобы не подслушивали.
– Филат! – тихо сказала мама. – Может, ты не запомнишь сейчас всего, но некоторые