– Спасибо, – прошептала сквозь слезы Лариса и неожиданно кинулась Саньке на шею.
– Вы чего тут? – раздался требовательный генеральский глас.
– Плачем, – взмахнула тонкой лапкой Лариса.
– Угу, – пробубнила Санька, вытирая слезы.
– А-а-а, – промычал, ничего не понимая, Кирсанов и, почесав репу, поинтересовался дурашливо: – Санечка, я тут подумал… Может, завтра Алексея с собой возьмем?
Глава 3
Кирсанов заметил хвост, как только выехали со двора. Малоприметная серая мазда увязалась следом, и на Гоголевском бульваре Сергей Юрьевич, попробовав оторваться, повернул на догорающий последние мгновения желтый. Мазда, нарушая правила, резво пронеслась на красный.
– За нами хвост, – позвонил из следующей по пятам машины Асисяй.
– Да знаю я, – отмахнулся Бек, выезжая на проспект. – Наверное, журналисты…
– Мы по номерам пробили, – отрапортовал помощник. – Это служебная машина издательства…
– А-а, – протянул Кирсанов. – Коллеги Меньшикова….
– Ну да, – неохотно хмыкнул Славка.
– Пусть едут, – криво усмехнулся генерал и покосился в зеркало заднего вида на жену и сына.
Алексей, устроившись прямо за пассажирским сиденьем, что-то рисовал, разложив по приставному столику альбом и фломастеры. Периодически смотрел на мать и наивно интересовался: «Правда, хорошо, мам!»
Кирсанов улыбнулся, поймав себя на мысли, что в последнее время в его душе поселился потаенный страх. Не за себя, глупости какие! За Санечку и ребенка. Постоянно казалось, что счастье – как эфемерная субстанция. Раз – и исчезло! Но каждое утро он просыпался, сжимая в объятиях Санечку. Целовал ее, млея от счастья, потом шел к сыну. Малыш спал в своей мудреной кровати со штурвалом и парусами. И тогда Кирсанов понимал, что семья – вот она рядом. Главное, самому не облажаться и не потерять! Он еще раз глянул в зеркало заднего вида, поймал Санькин взгляд, подмигнул по-мальчишески, а она, подавшись вперед, погладила его по бритой башке. И от этого легкого и детского прикосновения захотелось запеть. Только генералам не положено! Влюбился бы лейтенантом, горланил бы под Санечкиными окнами по ночам серенады.
– Уже скоро, – улыбнулся он жене и сыну и, скосив взгляд на сестру, дремавшую рядом, велел:
– Лара, звони Валентине, пусть ворота заранее отопрет, – и поймав встревоженный взгляд жены, пояснил: – В нашем доме в Никифоровке живет младшая сестра матери. Ее дом сгорел, так она к нам переехала.
– Все равно никому не нужный стоит, – поддакнула Лара и быстро тыкнула пальцем в смартфон. – Теть Валь, – протянула в трубку. – Сережа велит ворота открыть… Да, – кивнула она. – Где-то через полчаса приедем.
Лариса повздыхала немного, покивала невидимой собеседнице и, попрощавшись, повернулась к Саньке.
– У нее ноги больные, вес лишний, еле ходит. А все никак забрать не можем. Не хочет в центре Москвы жить.
– А