И странным театральным шепотом она добавила:
– Здесь будет основное «мероприятие».
На естественные вопросы – «что за дела?» и «почему именно я?» – она ответила: – Мне в прошлый раз показалось, что вы смелая… А я старая, да и выгонят. А вам с собой больше никого нельзя взять: здесь места на одного-то человека мало. Заметят. Опасно. В этом… в этом закутке, если осмелитесь, станете свидетелем во времени… Чего? – Я конкретно не знаю, но ходят слухи, и немалые. Ходят слухи, но очень, очень тихо. Слухи ходят на цыпочках… Да, вот что: возьмите с собой бутерброды, перекусить. Сидеть придется всю ночь… И я отчего-то отчетливо согласилась.
По нашему тайному сговору я должна была явиться после ухода последних посетителей.
Был благостно-тихий, прощально-приветливый, немного тревожный, как вальсы Чаплина, осенний всепонимающий вечер.
Я несла с собой авоську. Да, это слово уже придется взять в кавычки: недавно я попросила в киоске «авоську», но вполне русскоязычная по виду продавщица мне недовольно и после долгого, напряженного размышления вымолвила: – «Авоська» – что это? Может, пакет?
Наверное, она сочла меня за сумасшедшую…
А я несла с собой авоську: в ней было довольно много легкого, как мне казалось, пива. И к нему, как водится, всенепременнейшие бутерброды на черном хлебе с бескостной распластанной селедочкой, чья сине-серебристая спинка прикрыта кольцевым тоненьким лучком, а сверху, уж совсем для полного отпада, присыпана укропным семенем.
Меня можно принять за истую гурманку, но просто очень не хочется переходить от приятного к очень неприятному. Да и опасному. К предстоящей тогда мне ночи.
Я ступила на зыбкую почву соблазна, любопытства и безответственности. А еще я думала: «Что плохого может приключиться со мной в этом славном замке, среди любимых окаменелостей?» – Я преувеличиваю, смеюсь, но смысл адекватен.
Или уже немного хватанула пива?..
И я подошла к дверям с головами птеранодонов…
…Она уже давно высматривала меня; посетителей почти не было, и ушли они, как нарочно, быстро.
Отсутствовал и дежуривший дед. Мы остались вдвоем.
Она нарушила молчание:
– У нас есть минут тридцать пять – пройдите по ходам, вы их не забыли? Ну, помоги вам Бог. – Она сжала и потрясла мое правое плечо… – Я ухожу.
Я. Осталась. Одна.
Во «Вводном зале». И единственным моим другом, знакомым,